шлагбаума гостеприимно поднялась, пропуская меня на стоянку, и я, аккуратно объехав здание вокруг, поставил машину у входа в спортивный комплекс.
Едва зайдя в вестибюль, я понял, почему мне раньше нравилось ходить именно сюда. Место было великолепным: приятный интерьер, обилие стройных, загорелых девушек, посещающих занятия фитнесом. Несколько больших бассейнов, салон тайского массажа, спа и бар со спортивным питанием.
Торопливо переодевшись, я немного погрелся в сауне, а затем сделал пару заплывов в бассейне. Судя по информационному табло, да и по моим ощущениям, температура и воды, и воздуха была не ниже, чем на тропическом курорте в разгар сезона. Рядом с бассейном, как на пляже, стоял ряд лежаков, чередующихся с пальмами в кадках.
Вернувшись в раздевалку, я переоделся в шорты, майку и кроссовки. Немного подсушив волосы феном у зеркала и заодно поправив прическу, я отправился в тренажерный зал.
Детально расписанный в ежедневнике комплекс упражнений с точным количеством подходов, повторений и весов, которому было предписано следовать, меня не устроил. Поэтому я стал пробовать те тренажеры, что были по душе.
В зале играла музыка танцевального радио «Рекорд». На многочисленных мониторах, развешанных по стенам, без звука показывали бои без правил. На множестве беговых дорожек, расставленных вдоль окон, тренировались стройные симпатичные девушки. В общем, обстановка весьма способствовала спортивным достижениям.
Один из персональных тренеров, пожалуй, самый крепкий парень из присутствующих в зале, заметил меня и вразвалочку через весь зал направился мне навстречу.
На вид ему было около сорока лет. На парне буквально трещали по швам от напора мышц спортивные штаны в полоску и белая футболка с фотографией Шварценеггера из старого боевика «Хищник». Руки его, казалось, были ничуть не меньше, чем у самого Арнольда, хотя, возможно, это только казалось из-за его невысокого роста.
Судя по бейджику, прикрепленному к футболке спортсмена, парня звали Станиславом.
– Ба, какие люди в Голливуде, Саня. Давненько тебя не было у нас.
Пожав культуристу руку и, особенно не зная, о чем говорить с человеком, которого не помню, предложил ему подстраховать меня на жиме штанги лежа.
Вес, который я определил себе, был килограммов шестьдесят, хотя согласно ежедневнику он далеко перевалил за сотню.
– Ты издеваешься? А ну-ка пошли со мной, – не принимающим возражений тоном сказал спортсмен. – Нам тут новый тренажер поста вили, сейчас опробуешь.
Пожав плечами, я пошел следом за Станиславом.
– Кстати, анекдот, – по пути решил меня посмешить Стас. – Парень с разбитым лицом на работу пришел. А начальник его и спрашивает, что случилось? Тот, типа, отвечает, что в зал качаться ходил. Начальник интересуется, мол, что, гантелей себе по лицу попал? А парень говорит, что просто тренер ее себе на ногу уронил, а мое лицо решило, что это смешно…
Станислав громко засмеялся над собственной шуткой. Я для приличия тоже его поддержал, хотя анекдот мне особенно смешным не показался.
У большого приоткрытого окна стоял мощный тренажер с фиксированным на осях грифом для жима. На штангу было нанизано килограммов 180.
– Вот, я тут как раз тренировался. Вес достаточен или тебе еще добавить? Размялся ты прилично, бегал тут по залу, ерундой страдал.
– А не многовато? Понимаешь, я вроде, как после большого перерыва, – спросил я с сомнением в голосе и некоторым внутренним страхом.
– Какого такого перерыва? По тебе же видно, что ты и в отъезде тренировался.
Конечно, выглядел я в принципе рельефно по сравнению с большинством тренирующихся в зале. Однако в своих силах был не настолько уверен, чтобы выжать подобный вес.
Несмотря на мои колебания, тренер не оставил особого выбора, заняв свое место за штангой и приготовившись снять ее для меня с поручней.
Пришлось начать с ней работать. Расположившись на скамье, я взялся за гриф. Станислав тут же подхватил штангу и помог мне ее поднять.
Вроде все шло неплохо. Вес хоть был и тяжелым, но опускал я его на себя ровно и не спеша. Обратно штанга шла куда хуже, но я, пусть и с большим усилием, все же выжимал ее. Раз шесть я вытянул штангу более-менее, на седьмом уже с трудом, а когда стал опускать ее на себя в восьмой раз, руки уже тряслись от напряжения.
