Тот, кто предположительно был старшим братом, осмотрелся по сторонам и поманил меня пальцем.
– Так, телезвезда, садись в машину, поболтаем, – приказал он грозным тоном.
– Нет, – не раздумывая, ответил я и стал судорожно прикидывать, как лучше избавиться от очередных проблем.
– Нет? – искренне удивился мужик и вынул из кармана большой нож в кожаном чехле. – А если так? – спросил он, расчехлив огромное острое лезвие и мастерски покрутив оружие в руке.
Дело начинало принимать дурной оборот. Нож выглядел смертоносно, а судя по жесткому выражению лица цыгана, он не особенно будет медлить с его использованием. Кроме того, было неясно, что более опасно для жизни – продолжать спорить или согласиться сесть в машину. Осмотревшись, я увидел валявшуюся рядом палку. Быстро подняв ее, я принял стойку бейсболиста в ожидании мяча.
– Оставьте меня в покое! Никуда я к вам садиться не буду! – крикнул я мужику с ножом, решив, что сесть в машину будет все- таки опаснее.
– Ну все, он меня достал. Хватаем его, Шуко! – крикнул Зурало шоферу, и они оба бросились в мою сторону.
Тот, что моложе, оказался лучшим бегуном и потому в качестве бонуса получил палкой по лицу. После сильного удара сломались и его нос, и мое оружие.
Между тем следующий удар достался уже мне. Зурало, несущийся на меня с мощью грузовика, оказался еще и каратистом. Его нога ударила мне в грудь быстрее, чем я что-либо понял. Отлетев, как футбольный мяч от штанги ворот, я пропахал придорожный щебень собственным затылком и согнулся, лежа на земле, от боли в груди. Похоже, мне сломали пару ребер, но побои мои, к сожалению, на этом не закончились.
Оба цыгана принялись пинать меня ногами, куда попало. Шуко, правда, бил не так сильно, ему мешала идущая из носа кровь, но зато он больше своего напарника старался попасть именно по лицу, видимо, желая отплатить мне за сломанный нос.
Меня переполняли боль и злость на нападавших, а помимо этого нарастающее ощущение рвущейся наружу силы, которой на сей раз было просто в избытке.
Встать мне никак не удавалось. Зурало быстро сводил на нет все мои попытки мощными ударами. Стиснув зубы, я начал, наконец, медленно подниматься, несмотря на непрекращающиеся побои.
Сначала на локти, потом, пропустив пару ударов в живот и чуть скорчившись от странно притупившейся боли, на колени и потом уже на ноги.
Когда я поднялся, Зурало перешел уже на кулаки, молотя меня словно боксерскую грушу. Однако веселье моих противников подходило к концу.
Шуко набросился на меня сзади и попытался сделать удушающий зажим, но мой удар локтем под дых заставил его рухнуть позади, захлебываясь собственной кровью.
В этот момент, катаясь по грязной придорожной траве от боли, он не знал, насколько ему повезло. Сила буквально бурлила во мне, ища выхода, поэтому, когда я неожиданно для Зурало провел резкий хук справа, удар для цыгана оказался фатальным. В момент касания кулаком его челюсти я почувствовал, как моя энергия невидимым сгустком вошла в голову Зурало.
Бой сразу же прекратился, а нападавший застыл без движения. Его лицо начало медленно искажаться, словно под кожей был не череп, а тонкостенный глиняный сосуд, который теперь треснул на множество частей. Обломки как-то сложились, а точнее даже осыпались, под прикрытием кожи, и теперь его лицо напоминало скомканную окровавленную газету. Зурало обмяк и замертво упал передо мной на землю.
– Что, получил? – сказал я, будучи еще под действием адреналина, и в качестве компенсации за свою изодранную в драке одежду снял с цыгана рубаху.
Увидев, что дело совсем дрянь, Шуко пополз в сторону лесополосы, выводя сначала на асфальте, а потом и на примятой траве змейку собственной кровью.
Преследовать его я не стал. Вместо этого пошел к машине, чтобы быстрее уехать куда-нибудь подальше. Однако заглянув внутрь, отказался от этой идеи.
Там, на заднем сиденье, сидела испуганная девочка лет пяти, пристегнутая к детскому креслу.
Рядом со мной остановилась еще одна машина, и ко мне подошел ее хозяин.
– У вас что, поломка? Помощь нужна?
– Да, вот девочка, совсем одна… – сказал я уже запинающимся тихим голосом, в шоке от того, что опять натворил.
Оставив ребенка на незнакомого мужчину, я резко побежал от машины в сторону пшеничного поля, раскинувшегося за лесополосой.
