дать!
– Гм… – задумался государь. – А пару лет назад он случайно не по тридцать был?
– И что? – не смутился Квасов. – На тридцать делить – так народ у нас грамоте не особо учён, мучаются, ругаются, страдают. А на пятьдесят – тут любая баба деревенская запросто сочтёт и в пояс поклонится твоей милости. Это ж облегчение какое, батюшка!
– Вне сомнений, – обрадовался император. – Только отчего лишь на полусотне остановились? По сто золотых за доллар, объективно говоря, считать-то ещё легче!
– Так будет и по сто, милостивец, – скривив рот, ответил Матвей. – С тебя ведь станется.
Царь-батюшка пропустил квасовскую промашку мимо ушей.
– А что у нас с программой импортозамещения? – спросил он, игнорируя суть ответа.
Примерно два года назад империя аннексировала у своей бывшей провинции – Республики Финляндской – мегаполис Гельсингфорс, пойдя навстречу пожеланиям 95 процентов населения мегаполиса, каковое составляли великороссы. Тогда по приказу царя в город вошли «серые еноты» – элитный спецназ, изобразивший народное восстание. Финны и глазом моргнуть не успели, как под аплодисменты и бросания в воздух чепчиков горожан Гельсингфорс оказался в составе Российского государства. Запад озверел и впал в неистовство. Для виду он всегда поддерживал республику и даже делал вид, что она ему необходима, хотя на самом деле страшно боялся финских гастарбайтеров, преступников и проституток. Вариантов оставалось немного – либо возмутиться, либо оставить всё как есть. Запад выбрал первое, однако аккуратно, ибо сильно зависел от поставок российского мёда – все западные пчёлы передохли по причине заражения неизвестным вирусом. Отдельные политики (в основном из маленьких, но гордых фюреров Прибалтики) призывали наказать Россию и перестать закупать у неё мёд. На вопрос «А где ж его тогда взять?» обычно следовал мудрый ответ: «Поищите, вдруг да найдётся где-нибудь». Тем не менее Запад ввёл против империи экономические санкции и по этому поводу колоссально собой гордился, ожидая, что Россия вот-вот затрясётся и с испугу добровольно вернёт Гельсингфорс. Разгневавшись на западное вероломство, государь высочайше повелел прекратить закупку у Европы молока, колбасы и сыра. С прилавков империи немедля пропали все западные товары, а уж кушать финского лосося (как раньше японские суши) сделалось среди граждан государственно вредной провокацией. Имперские сановники замелькали на телевидении, присягая пошехонскому сыру и родимой селёдочке супротив моцареллы с хамоном, а в особенности вредоносного лосося. Главный врач империи, статский советник Гонищенко усмотрел в сёмге наличие токсинов, понижающих потенцию, мясные компоненты, запрещающие православным вкушать её в пост, а также намекнул на возможность генных модификаций. На телеэкранах появились трудолюбивые русские крестьяне – в картузах, валенках, с гармошками за спиной, с песнями выращивающие родимую картошку, пасущие упитанных свинок да круторогих козлов, – а также помирающие с голоду западные фермеры, в горести посылающие проклятия своим недальновидным правительствам.
– А хорошо всё с программой, – сообщил Матвей Квасов. – Давеча вот крестьянин из Таганрога Родион Паникеев што сделал? Вырастил, благодетель, двух кабанов – звери прям, а не кабаны! Не то што свиньё западное чахлое. Бил Паникеев челом о кредите, и банк, слышь, отсыпал ему мильён золотых на постройку фермы, знай наших!
– Отлично, братец, – удовлетворённо заметил государь. – И что он с миллионом сделал?
– Как что? – до крайности изумился Квасов. – Пропил он его, батюшка.
Беседу прервала краткая, но опасная пауза.
– Так, значит… – прошептал император, слегка утратив улыбчивость.
– Ну а когда проспится, – продолжил Матвей на той же ноте, помахивая полами кафтана, – так непременно отгрохает ферму будь здоров со свинюшками, ты не сомневайся, государь-надёжа. Но самое-то главное не это. А то, што имеется у меня для тебя новость, полная счастья и оптимизьму, и прям солнышко в душе твоей царственной заиграет. Есть на севере империи нашей махонький городок Корнилов, и вот достоверно тебе скажу – всё население его отныне ни в каких революциях в жизни принимать участие не будет.
– Это точно? – обрадовался царь.
– Уж как пить дать, – подтвердил преданный Квасов. – Самая правдивая информация.
– Ну, вот и славно. – Государь император потянулся в постели аж до хруста костей. – А теперь ступай, братец, и рекламируй монархию неустанно. Мне пора к прямой линии с народом подготовиться, дабы изобрести, какими ещё милостями его осыпать.
Матвей отвесил низкий земной поклон:
– Как видишь, радость сплошная в твоей империи да еле?й. Храни тебя Господь!
Он закрыл дверь, и из-за бархатной портьеры к нему неслышно скользнул граф Шкуро:
