– А он случайно не гей, однако? – встрепенулся Миловидов.
– Точных доказательств не имеется, – развёл руками со сцены Квасов.
– Тогда моя говорит «нет!» – насупился Миловидов. – Этот человек – плохой охотник.
– Голосуем! – постановил Квасов. – Православные, просим слать эсэмэс на номер один-один-один, если «да», и на номер шесть- шесть-шесть, если «нет». От вашего выбора зависит будущее человека! Цена каждого эсэмэс – сто золотых без эндээс, и да хранит вас Господь со всеми прекрасными ангелами!
Зрители замерли, глядя на экран, где быстро менялись цифры.
Внезапно пол под Микулой Селяновичем закачался. С четырёх концов вырвались клубы пара. Зазвучал утробный рёв, и губернатор, простонав фальцетом подстреленной косули, провалился вниз, блестя кандалами. К потолку ударил столб жаркого пламени.
– Ни хрена себе, – с уважением проговорил Евпатий Медовухин. – Он и правда сгорел?
– Да Господь с тобой, – благодушно махнул рукой Святополк Боголюбский. – Это спецэффекты, огонь не обжигает, плюс губернатора полили специальным составом. Напугается, конечно, но на том и держится шоу – зрители должны верить в происходящее. Прикинь, какой человек в России откажется чиновника сжечь живьём?
Евпатий безмолвно кивнул – этого подтверждать не требовалось.
– Мужик падает на мягкие подушки, – развивал повествование Святополк. – Затем тут же массаж, психологи, двести грамм односолодового островного виски, сауна… всё продумано. В конце концов, я тебя умоляю, когда у нас в последний раз сурово наказывали за коррупцию? Это декабристов вешали, большевичков Корнилов расстреливал, подпоручику Мировичу отрубили голову,[30] а со взяточниками иной разговор, ибо одна половина страны даёт, другая берёт. Всех казнить – людей не останется.
Медовухин воззрился на Святополка с уважением, граничащим с экстазом.
На сцену под аплодисменты взошёл улыбчивый человек со стрижкой под «горшок» и рыжей бородкой, на макушке – расшитая красными узорами белая шапочка. Приложив руку сначала ко лбу, потом к губам и затем к сердцу, он произнёс «салям алейкум» и поклонился залу. Это был абрек Рахмат Ахмадов, помилованный государем и в знак особого расположения назначенный правителем Черкесского султаната. На Черкесию и другие кавказские места империи, вроде эмирата Гуниб, казна тратила огромное количество денег. Однако простые жители султанатов, ханств и эмиратов бедствовали, поэтому многие бежали в горы к абрекам, чтобы грабить почтовые фаэтоны.
– Ай, как любит всех Аллах! – Рахмат прикрыл глаза и привстал на кончиках пальцев ног. – Прям обожает, да. И я вас люблю. Потому что все мы дети Аллаха, и как уж Аллах сказал, так и будет, ибо по-другому не случается. Даже если кому-то это обидно.
Отец Питирим повернулся на своём автоматическом кресле.
– А ответь-ка мне, сыне муфтиев, – ласково начал он, – ты сказывал, что деньги из казны империи не берёшь. Откель тогда у тебя в столице мечетей понастроилось столько, что в глаза минаретами тычут? А роскошь бесовская? Как свадьбы, так ты сразу гостям пачки денег под ноги мечешь. Мёду в горах вдосталь нетути, одни сакли да ослики.
– Ай, благослови тебя Аллах, мудрый аксакал, – всплеснул руками Ахмадов. – Откуда беру? Ясное дело – Аллах даёт! Веришь ли, протяну руку в пустоту, не глядя, и хлоп, на ладони чек из воздуха на миллион евро! Задремлю на минутку, сразу видение – надо новую мечеть в городе построить. Поутру выглядываю во двор, а там стройматериалы, рабочие из Персии приехали, смета подписана, и мулла ходит, ждёт. Страшно жить. Я ж слуга Аллаха и царя. Мне столько денег не надо. А они невесть откуда всё берутся да берутся. Спать боюсь, клянусь Аллахом. Проснусь, а кругом опять доллары, евро, золото. Наверное, Всевышний на меня прогневался, иначе вот просто объяснения другого нет.
– Хорошо, мой исламский брат, – сухо проскрипел монах Хрисанф. – Но не хочешь ли ты покаяться в других грехах? Говорят, странные вещи происходят с твоими противниками. То им в подъезде голову проламывают, то они в автокатастрофе погибают, то вдруг в озере тонут… в общем, странно это как-то. Не лежит на тебе грех тяжкий – смертоубийства?
Ахмадов сделал идеально круглые глаза размером с райское яблочко.
– Упаси Аллах! Я в жизни никого не убивал – только один раз таракана и два раза комаров. Почему умирают? Не знаю. Аллах сам наказывает плохих людей, экология у нас ужасная, машины кошмарного качества, в подъездах давно ремонта не было, балки с потолка отваливаются, плавать народ не умеет, а в озёра купаться лезет. Например, губернатор Бабцов сам пошёл с гурией гулять, а это зло супротив Всевышнего… вот Аллах-то его и покарал.
– То есть нет на тебе грехов? – уточнил Хрисанф.
– Нетути, православный брат, – широко улыбнулся Ахмадов. – И рад бы нагрешить, да не могу – Аллах не позволит. Как Иблис и
