не обычную девчонку, из тех, что так легко влюбляются в богатого, сильного, красивого и нежного в постели лорда, а еще очень любят украшения и мысль будто она одна единственная для лучшего мужчины на свете, а ведьма… Морские презирают мужчин. Действительно презирают. И девчонка, которой год внушали, что мужик лишь безголовый сосуд с определенной жидкостью, явно не поддалась соблазну. Ну а взбешенный отказом Айк Рогет явно не пожелал оставлять это дело безнаказанным. И еще один момент – человеческие женщины обладают таким странным свойством как умение прощать, морские ведьмы не прощают никогда…
Риан сел ровнее и продолжил:
– Еще одно предположение – Селиус убил свою жену. Задушил и сжег. Я читал хроники эпохи завоеваний, во многих отчетах описывалось произошедшее, даже лишенные сострадания Черные Всадники были потрясены случившимся. В воспоминаниях некоторых лордов описывалось, что по ее щекам текли слезы.
– Итого мы имеем неуспокоенную душу, – Эллохар убрал ноги со стола и тоже сел ровно. – И не забываем, что на тот момент не существовало ни ловцов, ни четких границ империи.
– Душа осталась на свободе, – Риан начал задумчиво барабанить по подлокотнику кресла. – Неприкаянная, разозленная и полная силы.
– Подобное притягивает подобное, – продолжил директор школы смерти.
– Рабыня Рогета, вероятно после сотворенного с ней, обратилась к силе? – предположил магистр.
– Сомневаюсь, морские входят в силу с рождением ребенка.
Риан задумался, и вскоре произнес:
– У них не было детей.
– Тупик, – пробормотал Эллохар.
Магистры переглянулись, оба и разом, почему-то посмотрели на меня.
– Это все интересно, – согласилась с их предположениями я, – но меня сейчас интересует вопрос – а у жены Селиуса было такое кольцо, как у него?
– Какое? – переспросил Эллохар.
– Как то, что ты сняла с пальца Алитерры? – Риан сразу понял, о чем я.
– Да, – я вспомнила, что забыла рисунок в управлении и предложила, – могу нарисовать.
– Валяй. – согласился Эллохар, – уступая мне место за столом.
И я села рисовать.
Оба лорда, удобно устроившись на креслах, продолжили строить предположения.
– А что если девчонка все же смогла призвать сущность убитой ведьмы? – сказал Эллохар.
– Тогда это объясняет многое, в том числе книгу человеческих проклятий, найденную у нее, – заметил Риан.
– Селиус, несмотря на пытки, не выдал тайники ордена, – задумчиво произнес директор школы смерти.
– А остальные просто не знали, – Риан усмехнулся, – очень жаль, что перед казнью ему стерли большую часть воспоминаний.
– Па тот момент это посчитали разумным.
– Селиус сохранил память лишь до образования ордена…
– То есть фактически, он помнит свою супругу юной ведьмой? – предположил Эллохар. – Но все же – у рабыни детей не было.
Я оторвалась от рисунка, посмотрела на них, таких разных и в то же время очень похожих, и заметила:
– Она не использовала силу ведьм, она использовала проклятия, а для этого нужен лишь чуть-чуть увеличенный резерв внутренней энергии, и я так поняла у всех ведьм он немногим более, чем у обычных людей.
Молчание, внимательно-задумчивые взгляды на меня, затем Эллохар вдруг задал вопрос:
– Дэя, предположим, я взял тебя силой и запер в своем замке… – Риан мрачно посмотрел на меня, но вмешиваться не стал, – твои действия?
– В каком смысле? – не поняла я.
– В самом прямом. Ты же человеческая женщина, невинная к тому же. И вот ситуация – я тебя украл, взял силой, запер. Твои действия? Про слезы и сопли можешь опустить, мысли и мнение меня так же не интересуют, я не Тьер. Четко и конкретно ответь, что бы ты сделала?
Неожиданный вопрос. Более чем неожиданный, но я подумала и максимально честно ответила:
– Я бы приложила все усилия, чтобы сбежать.
