— Дохрай, убери это, — потребовал разъяренный белый маг.
— Дохрай, белых выпусти, а этого больше не пускай, — приказала я.
После чего щелкнула пальцами — чашки и тарелки белых, радостно подпрыгивая по воздуху, умчались на кухню, где принялись бодро отмываться, я же вернулась за столик и взяла себе пирожок, старательно посыпанный лично для меня сахарной пудрой. Дохрай предупредительно кинул мостик для белых, и те, вежливо со мной попрощавшись, покинули обитель вражеской магии. Арвейн, что примечательно, пододвинувшись, чтобы пропустить своих подчиненных, вновь нарисовался в моем дверном проеме — местами обугленный, повсеместно злой, на лице основательно укоризненный.
— Кстати, — я прожевала откушенное, — ты действительно главный?
— Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать данную тему, — мрачно произнес маг.
Безразлично пожав плечами, махнула двери, и та с громким хлопком закрылась перед самым носом мэтра Арвейна Октариона.
Господин священник, высунувшись из кухни, благоговейно поинтересовался, указав на разверзнувшуюся бездну:
— Ад?
— Ныне, присно и вовеки веков, — подтвердила я.
— Аминь, — сказал священник и вернулся ко мне за стол, допивать свой чай.
Арвейн долго не маячил перед дверью — терпение, видимо, не относилось к его добродетелям, и после расспроса своих подчиненных удалился. Святой отец также долго не задерживался и, допив чай, поспешил откланяться. Завернула ему с собой на дорожку пирожков и выдала еще пару пузырьков успокоительного зелья.
Проводив служителя церкви, я проверила уже поставленное вариться зелье привлекательности, после чего устроилась на пороге — вечер выдался теплый и приятный, и принялась писать письмо единственной любящей родственнице.
«Дорогая матушка, пишу тебе из…» — огляделась: город шумел, по площади бродили празднично одетые пары, где-то посреди площади устраивалось представление уличных актеров, владельцы чайных, закусочных и рестораций зычно зазывали клиентов, дети кругом носились с воздушными змеями.
«…пишу тебе из самой лесной глухой и непролазной чащи», — продолжила я.
— Госпожа ведьма, — ко мне подбежал малыш Гуннер из семейства Атторберг, — госпожа ведьма, хотите конфетку?
И не ожидая моего ответа, сунул шоколадную конфету в яркой обертке и убежал. Не удержавшись, щелкнула пальцами, посылая в его воздушного змея щепотку магии — сказочный зверь зарычал и метнулся догонять деток, те, радостно завизжав, бросились врассыпную.
«Скучно тут, — продолжила я строчить послание, — безлюдно и тоскливо, разве что… — взгляд мой заприметил господина мэра с заместителями, важно шествующего по площади с инспекционным видом, — медвежьи морды на ближайшие кусты малины повадились», — вывела кривым почерком.
В этот момент на великолепном белоснежном жеребце показалась прекрасная белая магиня в снежной пелерине и нежно- голубом сверкающем платье; стоит ли говорить, что все влюбленные парочки разом поспешили раствориться в улочках и переулках, дети молча умчались следом, да и зазывания клиентов прекратились в тот же миг. И тишина наступила такая напряженная…
«А спросить я вот что хотела, — продолжила выписывать на пергаменте, — донесла тут давеча, — взгляд на магиню, — сорока, что при определенных обстоятельствах у черных ведьм от белых магов белые же магини и рождаются. Не по регламенту это, матушка, вот и не верится мне, что возможно подобное. В остальном все беспросветно и скучно, книги магические от скуки почитываю, сплю много, питаюсь, как и положено, не мерзну, на ночь теплые носки надеваю, не болею. С искренним уважением и почитанием, твоя дочь».
Поставив замысловатую подпись, свернула письмо и щелкнула пальцами.
Ближайшая ворона примчалась на зов тотчас же, покорно съела печеньку, получила свиток, каркнула и умчалась уносить письмо моей дорогой матушке. И да — совесть меня за вранье вовсе не мучила, в конце концов, черная я или как. И в целом мамина мечта о том, что я до поступления в аспирантуру проживу в лесной глуши и абсолютной безопасности, меня лично вовсе не прельщала, как, впрочем, и аспирантура за крепкими, высокими и надежными стенами магистериума. Не мое это и не для меня. Лично у меня были гораздо более обширные и масштабные планы на эту жизнь, и я собиралась после появления дочери и, соответственно, наследницы, рискнуть и выдвинуть свою кандидатуру на пост одной из семи верховных ведьм. И дело не в том, что это было моей мечтой, а так, исключительно из вредности. Мы, черные ведьмы, все исключительно из вредности стремимся к посту верховной ведьмы, потому и участвуем столь активно в попытках сожжения нас, любимых. Просто на пост верховной можно
