– Сиди тут, – хмыкнула тихонько. – Мал еще гулять…
Малек в благодарность за заботу попытался извернуться и цапнуть пастью, полной мелких острых зубов.
– Кусается?
Рыжий лениво сполз с ложа и подплыл к клетке, едва шевеля хвостом.
– Смотри, без пальцев останешься.
Джиад пожала плечами. Объяснения, что храмовый страж гораздо быстрее раненой рыбешки, прозвучали бы хвастовством, так что она просто наколола на прутик еще кусок жвачки, но маленький пленник – длиной с пару ладоней Джиад – смешно покрутил носом и отплыл, забившись в дальний угол клетки.
– Ну-ну, – протянул рыжий, возвращаясь на ложе и беря таблички, – поглядим…
Невис теперь оставлял их одних надолго: у седовласого целителя были ученики и целый лазарет под присмотром, а Джиад разве что по привычке береглась от резких движений. Под ребрами у нее чесался и шелушился кругляшок розовой морщинистой кожи – шрам от лоура, второй шрам, через плечо, давно зажил, оставив тонкую красноватую полоску. Да, лечить здесь умеют.
Джиад выпрямилась, отталкиваясь от пола, искоса глянула на рыжего, задумчиво играющего кучей длинных рыжих косичек. Не иначе, наложницы заплели. Может, даже Санлия. Кстати, вот бы к кому в гости заглянуть. Наверняка томная красавица знает много интересного о ближайшем окружении рыжего. Алестару легко раскидываться опалой, а вот отец нахальной Миалары вряд ли после такого особенно возлюбил принца.
Тяжкий вздох сам собой вырвался из груди. Что ей за дело до местных интриг? Она не охраняет ни короля, ни королевского сына – и хвала богам за это! Но разум, приученный везде и всегда отслеживать возможную опасность, не давал успокоиться: кто-то очень хочет убить принца Алестара, надежду Акаланте. Невелика потеря, да вот только слишком обидно будет и ей погибнуть зря, оказавшись досадной помехой или свидетелем. В таких играх никого не щадят, а уж двуногую зверушку с земли тем более не пожалеют.
До обеда они оба, будто сговорившись, откровенно валяли дурака, а на обед снова подали слизистую горку глаз маару, и рыжий уплетал их с наслаждением, а Джиад тоскливо подумала: надо бы передать поварам, что двуногие такое не едят. Капризничать в еде – последнее дело, но ведь и правда – гадость, стоит представить, как они на языке лопаются. Она жевала сочные длинные листья водорослей, наверняка выращенные в больших садах, и думала, что не все так просто было с королевской охотой. Это ощущение чужого взгляда…
– …хочешь?
– Простите? – вынырнула Джиад из забытья.
– Я собираюсь прогуляться, – повторил рыжий. – Хочешь?
– Благодарю, – поколебавшись, ответила она, – в другой раз.
Недовольное фырканье было ответом, а потом рыжий выплыл из комнаты.
Может и стоило согласиться, но слишком хорошо ей помнился закоулок между высокими стенами загонов. Лучше бы не давать рыжему возможности опять оказаться с Джиад наедине и вдали от всех. А охрану он за зрителей не считает, так что… Нет уж, пусть гуляет в одиночку, а она найдет чем заняться.
Покормив подозрительно присматривающегося к ней малька и вызвав дежурного слугу, Джиад передала королю просьбу разрешить прогуляться во внутреннем дворике. Вскоре пришел ответ, что в пределах дворца госпожа избранная совершенно свободна и необязательно каждый раз спрашивать разрешения. Слуга также сообщил, что должен сопровождать госпожу и выполнять все ее желания. Предвкушая прогулку, Джиад подумала, не стоит ли заглянуть к Санлии, но соблазн просто поплавать почти на воле оказался слишком велик, и она отправилась во внутренний дворик, где оказалась полной хозяйкой: ни одного хвоста не мелькало в пределах видимости.
Подняв оставленный здесь в прошлый раз лоур, она встала на мощеное дно в начальную позицию и погнала малый круг связок для одного меча, с наслаждением чувствуя вернувшиеся силу и гибкость. Рискнула перейти к большому кругу, на «полете журавля над скалами» засбоила и начала заново, радуясь тому, что может работать почти в полную мощь. Вода действовала куда лучше любого утяжелителя, создавая сопротивление каждому движению, но Джиад всегда любила тренироваться в храмовых прудах, отрабатывая движения по горло в прохладной воде. Мнимая потеря в скорости и легкости неизменно оборачивалась потом немалым выигрышем.
Да, «полет журавля» – это было рановато. А вот «сияние утренней звезды», медленное и плавное, – в самый раз. Полностью погрузившись в наполненный внутренней силой ритм движений, она не сразу поняла, что уже не одна во дворике. И это не слуга, почтительно оставшийся в пределах досягаемости зова за какими-то кустами. Ощущение чужого пристального взгляда прервало сосредоточение, но Джиад довела связку до конца и лишь затем обернулась.
Санлия, легка на помине. Словно узнала, что о ней думали, и появилась как по волшебству. Впрочем, волшебство как раз ни при чем, здесь полно окон…
– Простите, что прервала ваше уединение, госпожа Джиад, – безмятежно улыбнулась наложница, подплывая ближе и кланяясь, сложив ладони на груди.
