основных дворянских родов, по истории Империи и пяти столиц, а также сборники сказаний и легенд. Книги по геральдике содержали многочисленные описания и цветные изображения дворянских гербов Империи, знаков отличия, а также символы родов и кланов темных и светлых эльфов, дварфов, орков. Я потратил несколько дней на внимательное их изучение и теперь смог бы безошибочно определить род и титул любого из дворян, а также оценить положение в клане орка или эльфа.
Толстенный фолиант по генеалогии я не осилил и уже на следующий день вернул Камилетте. На мой взгляд, не существовало более скучного предмета, чем схемы родства дворян со всеми их брачными и внебрачными отпрысками. Но сама Камилетта так не считала – она изучила этот фолиант от корки до корки, на интересующих ее страницах вставила закладки, а на полях оставила свои пометки и комментарии. Писала Камилетта красивым каллиграфическим почерком, но пользовалась другим алфавитом, поэтому я не мог их прочесть. Вероятно, это были сугубо личные комментарии, не для посторонних глаз, – Камилетта, когда я возвращал ей эту книгу, вдруг всполошилась и покраснела. А затем, смотря мне прямо в глаза, потребовала ответа: действительно ли я, как признался когда-то, не умею читать тексты, написанные четырехрядным алфавитом? Я подтвердил свои слова, успокоив девушку.
Зато книгой по истории образования Империи я увлекся. Одиннадцать веков назад простой бард Гестор, чья любовь была отвергнута королевой, сумел стать военным лидером и силой покорил все семь королевств Большого Штормового Острова, объединив разрозненные государства в единую Империю. Именно Гестор освободил сотни тысяч людей из плена орков, отразил атаку полумиллионной оркской армии, усиленной гигантами и драконами, и полностью очистил от орков все острова Западного Океана. Гестор стал первым императором и основал Светлоград – великую столицу. Про эти события мне никто никогда не рассказывал, а ведь это было интересно и во многом поучительно. Я с восторгом, на одном дыхании прочел дополненный рисунками, схемами и картами толстый том про великие сражения, героев тех времен, отважных полководцев и великих лидеров.
Образы событий тысячелетней давности проплывали у меня перед глазами, я словно сам присутствовал при зарождении Империи. Многое в современном устройстве Империи для меня стало понятным: почему существует несколько столиц регионов, откуда взялись провинции и наместники, и почему все они подчиняются далекому эфемерному императору, которого никто ни разу здесь не видел… Эх, жаль у Камилетты в библиотеке не нашлось продолжения – про правление императора Димира Первого, который (как я понял из первого тома) создал первый свод законов Империи и окончательно закрепил за Светлоградом статус Первой столицы, а также ввел современное летоисчисление. И про правление императора Гестора Второго, который осуществил-таки грандиозный план своего великого деда и отправил через море в Пангею тысячи кораблей с поселенцами.
Для себя же я отметил следующее – нет ничего невозможного для того, кто твердо идет к своей цели. Простой безродный бард сумел возвыситься над королями, так почему мне не стать рыцарем?! Было бы желание и упорство, и любая цель будет достигнута.
Между тем погода изменилась. Заметно похолодало, каждую ночь были заморозки. Лишь к середине дня подмороженная грязь оттаивала, и то лишь для того, чтобы к ночи опять покрыться коркой льда. В моих комнатах, несмотря на постоянно горящий камин, было неуютно – холодный ветер сквозил через щели в рассохшихся оконных рамах, даже под одеялом было зябко. А однажды утром, выглянув в окно, я обнаружил, что все вокруг покрыто белым снегом. Снегопад не прекращался весь день и всю следующую ночь. Похоже, пришла настоящая зима.
У меня на родине первый снег – это радость и веселье детворы, это снеговики и хоккей, лыжи, сноуборд и игра в снежки. Поэтому мне непривычно было видеть угрюмое настроение обитателей замка и селян из соседних поселков.
В их понимании зима – это время богини смерти Мораны, холод и болезни, необходимость экономить на еде и молиться, чтобы запасов хватило до наступления весны. И неважно, что год выдался урожайным и подвалы замка Древний Брод ломились от мешков с зерном, ящиков с овощами и сушеной рыбой. Все равно в представлении жителей Пангеи – если пришла зима, значит, наступило трудное время. Я откровенно не понимал такой логики, но переломить настроение окружающих был не в силах.
С приходом морозов леди Камилетта совсем раскисла. Кашель у нее прошел, но хандра лишь усилилась. Благородную леди ничто не радовало. Она вообще перестала покидать пределы своей башни, лишь изредка спускаясь с верхних этажей в большую гостиную. Сутками напролет дочь герцога что-то читала. Подозреваю, она изучала дневники старого мага Феофана Алхимика, но, что Камилетта нашла в них интересного, выяснить не получалось. Единственная, с кем эти дни общалась дочь герцога, была эльфийка Арбель. Пытаться же вытянуть информацию из эльфийки было совсем уж безнадежным делом.
С наступлением зимы многие обитатели замка оправлялись большими группами молиться в храм богини смерти Мораны, расположенный возле поселка на перекрестке. Чтобы не отличаться от всех остальных, я тоже отправился с очередной группой паломников. Темный эльф Фириат пошел вместе со мной – у эльфов также существовала древняя традиция молиться богине смерти при наступлении первых холодов. Кроме того, по словам Фириата, в поселке на перекрестке трех дорог в эти зимние дни открывалась отличная ярмарка, где эльф собирался купить себе приличное оружие и теплую зимнюю одежду.
Теплая одежда и мне была нужна – моя кожаная осенняя куртка совсем не была предназначена для зимних морозов, и даже в надетом под нее толстом свитере мне было неуютно. Поэтому я набрал побольше серебряных монет и поспешил к конюшне, где эльф и другие собравшиеся в зимнее паломничество уже седлали своих скакунов.
Храм богини смерти оказался небольшим приземистым строением на вершине холма. При входе стояла красивая высокая статуя скорбящей женщины в золотой маске, ее руки были протянуты к небесам, длинные волосы распущены. Очень искусная работа скульптора, ему удалось передать безмерное горе и ощущение утраты.
