– Кто много знает, тот мало говорит, – опять раскрыл рот профессор. – Я не знаю, о ком вы говорите.
– А это вы знаете? – вдруг взревел Мишутка и сунул в нос профессору только что найденную гребеночку. – Это гребеночка товарища Дуни Роговой. Как эта гребеночка очутилась у вас? Вчера товарищ Рогова дожидалась меня около дачи. Я вышел к ней, и она внезапно исчезает, словно проваливается сквозь землю… Я спрашиваю, вас, что вы знаете по этому делу?
Профессор усмехнулся:
– Минуту тому назад вы говорили, что «знаете». Теперь вы спрашиваете меня, что знаю я? Я ничего не знаю.
Мишутка потерял спокойствие окончательно.
– Мы оба с вами кое-что знаем… Семьдесят четыре градуса, направление на Париж, небывало короткие волны, музыкальные сигналы. Что это, черт возьми? – Мишутка шарил в кармане, нащупывая кастет. – Говорите! – возвысил он голос до крика. – За коим дьяволом вы прячетесь по вечерам в зеркальный шкаф?
Профессор привстал и спокойно позвонил в маленький колокольчик.
– Глафа, будьте добры разбудить Илону, а сами кликните кого-нибудь из случайных прохожих. Этот молодой человек явно ненормален.
– Что? – крикнул Мишутка.
Но профессор положил ему руку на плечо.
– Успокойтесь.
– Я хочу знать, что у вас в шкафу? – кричал Мишутка.
– Пожалуйста.
Профессор сделал рукой приглашающий жест. Мишутка прыгнул в маленький кабинет профессора. В зеркале шкафа отражался письменный стол, окно и далеко видная луговина.
– Пожалуйста, – повторил профессор и взялся за ручку дверцы.
– Отец, – раздалось в большой комнате.
Профессор отшатнулся от шкафа и выглянул в дверь. Мишутка глянул тоже. У маленького столика, опираясь на него концами тонких рук, стояла Илона. Она произносила только одно слово, жалобно и со стоном:
– Отец… Отец…
– Илона… Что с вами? – подбежал к ней Мишутка.
Она подняла на него матовое бледное лицо.
– А? Что? – И опустилась на стул, закрыв лицо руками. Застонала: – Отец… Не надо.
Профессор обнял дочь за плечи и строго взглянул на Мишутку.
