Какая-то часть моего сознания вспоминает, где я видел Мишлена в последний раз, я разворачиваюсь и прихожу прямиком к нему. Мишлен пытается встать. В меня врезается Тек, вместе мы ощупываем гермоскаф Мишлена. В глазах нашего товарища застыл испуг.
Тек показывает пять пальцев.
Я гримасничаю так, что скулы сводит.
Призрачные клубы тумана начинают рассеиваться, и кое-где сквозь них проглядывают черные заплатки неба. Странно, что я не замечал этого звука до сих пор, но со всех сторон раздается мерный рокот, сопровождающийся иногда громкими хлопками. От гула у меня болят уши.
А потом на равнину опускается тишина. По мне, так от этого ничуть не легче. Мы стоим обнявшись за плечи, поддерживая друг друга, поддерживая Мишлена. Тот постепенно приходит в себя, обретая вновь чувство равновесия и силу, и недоуменно ощупывает свой экран. Удивляется, почему он до сих пор жив.
Из тумана выходят Ви-Деф и Ними, замечают нас и неловко ковыляют в нашу сторону. Тек показывает семь пальцев. Хвала небесам! Мы собираемся вокруг уцелевшей палатки, отряхиваемся и по одному заползаем внутрь. У нас нет инструкций. Некуда идти. Мы словно измученные, заплутавшие, побитые щенки. Механический голос предупреждает, что палатка не рассчитана на такое количество людей. Плевать. Главное, у нас есть воздух и вода.
Равнина все еще вибрирует, но мне кое-как удается заснуть. Через пять минут нас будит свет фонарика. Мишлен сидит посреди палатки, волосы дыбом, и видно, что его распирает от совершенного открытия.
— Этот лед — смесь двуокиси углерода, метана и аммония. Он охрененно древний!
— И что с того? — раздраженно спрашивает Казах.
— Долбаные антаги сбросили на нас
Он так поражен собственной догадливостью, что у него аж челюсть отвисла.
Мы пялимся на Мишлена в ответ. А ведь он прав, черт возьми!
— Во дают, — восхищенно бормочет Ви-Деф. — Ну прям заявка на победу.
Остаться в живых
Заря расцвечивает пустыню неземными красками. Проснувшись, мы садимся и по очереди выглядываем через прозрачные панели. Лицо Тека в лучах восходящего солнца светится как раскаленная бронза.
До сегодняшнего утра я не представлял, что рассвет на Марсе может быть настолько красив.
Небо пылает яркими красками, точно на открытке с тихоокеанского острова, а песчаная равнина переливается всеми оттенками оранжевого, красного и золотого. Запасы воздуха и воды на исходе, плюс чертовски хочется есть. Мы не жалуемся, но пустые желудки дают о себе знать.
Надеваем костюмы и выбираемся из палатки. Мир снаружи ничуть не изменился после вчерашних событий, даже коричневое пятно по-прежнему маячит на горизонте. Разве что небо чуть посветлело. Снег испарился, а от шипящих луж не осталось и следа. Перед нами до боли знакомый пейзаж — сухая безликая пустыня.
На Марсе пыль оседает мгновенно, стоит ветру утихнуть.
Мы приплясываем от холода, обхватываем себя руками, хлопаем по плечам. Когда уже нас спасут? Когда произойдет хоть что-то хорошее? Космодесантников трудно удивить. Хотя… если бы сейчас передо мной открылся портал в кафешку — пиво, бургеры, картошка фри! — я бы конкретно охренел. Как же хочется есть…
Казах навострил уши.
— Слышите, как будто комар пищит?
— Это «скелл», — говорит Ви-Деф.
У него самый тонкий слух из нашего отряда. Самый глазастый — Тек, с тех пор как ему вернули зрение. Но я замечаю машину первым — тарахтящая букашка маячит на горизонте. К джипу привязан яркий флаг. Цвет спелого лайма — зеленый с желтым — бросается в глаза на фоне унылого марсианского пейзажа.
«Скелл» петляет, объезжая ямы, и тормозит прямо перед нами. Хвала небесам! Заместитель командира дивизии собственной персоной! Машиной управляет подполковник Гарри Руст, также известный как Бойцовый Петух, рядом сидит соянг — генерал-майор Объединенной корейской армии, на груди — нашивка с двумя звездами, в руках — гранатомет «Фасилитатор». На поясе у генерала два пистолета «Чикои», стреляющие металлическими дротиками, оба замотаны в прозрачную полиэтиленовую пленку с дырками для пальцев. Последний писк моды в Красной пустыне.
Парочка приветствует нас — угрюмо, сухо, без лишних эмоций.
— Режим радиомолчания никто не отменял, — замечает Руст.