Люди!
Наконец ожил телефон.
– Получилось. Она поверила, – сухо сказал Лайн. – Идет к остановке, собирается звонить.
– Проводи ее, – велел Майлгенн и нажал отбой.
Звонок Настасье он прослушал, кивнул сам себе и, убрав с экрана Девье озеро и тело тана Эллисдайр, проверил, где находится Ильяс Блок. Зеленый огонек на карте показывал, что темный фейри как раз на стройке, куда его послали ловить болотные огни. Что ж, еще час он потратит на замену колеса, затем его ждут англичане на выставке. А потом будет поздно.
Закрыв глаза, Майлгенн глубоко вздохнул и позвал:
– Свейл! У тебя осталась настойка?
Через мгновение на его виски легли прохладные ладони. Боль утихла, и потянуло в сон.
– Настойка тебе не поможет. Горе твое от ума, – грустно усмехнулась Свейл. – Спи. Я присмотрю часик, если что – разбужу.
Навеянный Свейл сон в самом деле помог, в голове прояснилось, и боль почти ушла.
– Она у Настасьи, – услышав, что ритм его дыхания изменился, сказала Свейл. – Пять минут как. И снова ничего не слышно.
Не открывая глаз, Майлгенн пожал плечами: с привычкой Лиле засовывать мобильный в самый дальний карман или на дно рюкзака он ничего поделать не мог. Ни он, ни даже Элвуд. Мелкие привычки, как ни странно, поддаются вероятностной коррекции хуже всего. Инерция – страшная сила.
Отпустив Свейл, он еще минут десять выжидал, давая Лиле и Настасье время обсудить единственного кандидата в убийцы и как следует перепугаться. Конечно, было бы куда удобнее следить за разговором, чем моделировать его, но здесь шанс отклонений настолько ничтожен, что можно его не учитывать. Можно было бы, если бы не проклятый Кирметом сломанный резонанс.
Когда разговор должен был дойти до логической кульминации, Майлгенн набрал Лилин номер. Сморщился от резкого звука из динамиков: жучок работает, да толку с него!
В динамиках послышались шаги, потом – дыхание… но на звонок Лиля не ответила.
«Ильяс?» – послышался голос Настасьи. Неправильный. На имени «Ильяс» она должна была злиться или пугаться, но никак не надеяться.
«Нет. – Лиля сделала паузу, повертела телефон в руках, и Майлгенн подумал, что сейчас снова спрячет в карман куртки. – Михаил Васильевич, из центра».
Эта реакция тоже была неправильной. Слишком равнодушной, словно Сакс и Тейрон вдруг стали для нее неважны.
Что опять пошло не так?!
«В пень его. Звони Ильясу!»
Лиля несколько секунд молчала, потом твердо сказала:
«Я домой. По телефону о таком нельзя».
«Поговоришь с ним, позвони».
Как девушки прощаются, Майлгенн не слушал. Он уже набирал Лайна:
– Ты где?
Лайн был по-прежнему возле дома Настасьи, уверенный, что дело сделано.
– Ничего подобного. Они не поверили, Лайн! Лиле едет домой, разговаривать с темным. Со мной – не стала, не взяла трубку.
– Могу перехватить и привезти в центр.
– Не стоит, это уже крайние меры. Поезжай на выставку, проследи, чтобы темный не попал домой, пока…
– Понял, – не дослушав, Лайн отключился.
А Майлгенн откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Так было проще думать.
Что могло произойти такого, что Лиле усомнилась в вине Ильяса? Она ни с кем, кроме Настасьи, не разговаривала. Значит – Настасья? Странно и неправильно. При тех данных, что были у Настасьи, вывод должен был быть однозначным. Следовательно, у нее появились иные данные. Какие? Откуда?!
Такое впечатление, что против них играет мастер вероятностей класса Элвуда, не меньше. Но таких нет! Таких мастеров и в Хрустальном городе-то было – по пальцам пересчитать. Если только… но нет! Этого мастера вероятностей в Москве быть не может. Просто не может! Безумного Барда не могло вышвырнуть из Тейрона именно сюда, миров-то тысячи…
Майлгенн потряс головой, с трудом укладывая в ней новую и крайне неприятную мысль. Уложил – и оставил на потом. Обдумать, просчитать. Завтра.
А пока – мы еще пободаемся, кто бы там против нас не играл! Пободаемся и выиграем. Потому что иначе никак.
Второй раз Майлгенн позвонил Лиле через две минуты после того, как она вошла в квартиру темного, убедилась, что его нет, и попросила совета у кота. Кот, разумеется, ответил. Она, разумеется, не поняла.