нее висело сразу два светильника и щит с королевским гербом – прикидывались столбами двое стражников. А из-за двери доносились два голоса, один – громкий и пьяный, второй – сдержанный.
Прежде чем сунуться к принцу, Лиле вытащила из рукава дудочку и снова заиграла. Что-то бодрое, резкое, от чего Сакса взяла веселая и бесшабашная злость, а копошившийся внутри страх – как же это он, простой селянин, посмеет заговорить с самим принцем Бероуком? – куда-то делся. Даже показалось на миг, что все люди – братья, рождены равными и свободными… чушь, в общем. Зато спина сама собой распрямилась и захотелось сделать что-нибудь героическое.
Он и сделал. Твердым шагом, что твой владетельный лорд, прошествовал к дверям. Сакс даже не успел подумать, справится ли фейрина дудочка со стражниками или придется убивать, как те сами распахнули дверь в просторную комнату, середину которой занимала кровать под зеленым балдахином.
Принц Артур сидел у камина. Сакс чуть не поморщился: он-то думал, принц всегда такой, как на ярмарке, нарядный и веселый, а тут? В одних штанах, в руке бутылка, волосы взлохмачены, а лицо красное, как будто давно пьет. Сакс на миг растерялся. Как же с таким разговаривать? Как бы не пришлось силой тащить, принца-то, сюзерена, проклятие… А напротив Артура, дальше от двери, расхаживал по медвежьим шкурам второй принц, Брандон – аккуратно одетый и трезвый. Оба, не обращая внимания на открывшуюся дверь, продолжали спорить: показалось, что как раз о лорде Мэйтланде.
Все так же уверенно шагая к принцу, Сакс отметил, как захлопнулась дверь, и Лиле заиграла другую песню. Верно, для стражников – чтоб ничего не слышали. Не переколдовала бы, надо быстрее заканчивать.
На вошедшего «стражника» Артур едва глянул, сморщился и махнул рукой:
– Вон, скотина.
В отличие от него, Брандон глянул остро, но ничего не сказал.
На половине дороги Сакс сорвал шлем и опустился на одно колено.
– Ваше величество! Вы нужны своей стране! Вашему народу! – Слова, подсказанные вчера Охотником, выскакивали сами собой, хоть и казались какими- то ненастоящими. Но принц Артур слушал, не обрывая. – Силы объединенного ополчения свободного Тейрона готовы выступить по первому вашему слову, ваше величество. Нам нужны ваши мудрость и воля!
Младший принц хмыкнул и кивнул – а старший, уже поддавшийся Охотниковым заклинаниям, вдруг перевел взгляд на него, потом на Сакса, вытаращил глаза и захохотал.
– Дубо-ок! Ха, истинно, дубок! – и разозлился, приподнялся с кресла, указал на Сакса бутылкой: – Да как ты смеешь, грязь! Ко мне, сам! Ах ты…
Сакс едва успел подумать, что придется все же тащить принца волоком, вон и Лиле снова заиграла колыбельную, как Брандон поднял открытую ладонь.
– Погоди, брат!
Старший принц осекся, обернулся к младшему, побагровел еще больше и словно задохнулся. Дудочка тоже замолкла. А младший продолжал:
– Это хорошее предложение. Армия! Своя! – Подался к старшему. – Это сейчас ты никто, а если…
– Никто?! – Артур вскочил, качнулся к брату, замахиваясь бутылкой… – Пр-редатель! Да как ты смеешь!
Убьет же, подумал Сакс, бросаясь между ними и закрывая собой Брандона: бутылка уже летела ему в голову.
Дудочка вскрикнула резко и зло.
Сакс перехватил руку Артура: даже пьяный, тот был тяжел и силен, как медведь. Такого убивать сразу, не то заломает… но как убить, принц же, сюзерен, кровью клялся ему служить!
Сакс замер, понимая: еще миг промедления, и все…
Но дудочка запела, как стражникам в обозе – умри!
– Закройте уши, мой принц! – прохрипел Сакс Брандону, едва удерживая руку Артура. Тот напирал, нащупывая у пояса несуществующий меч.
– Кругом предатели! – зарычал Артур и замахнулся второй рукой.
«Что ж ты не дохнешь, щука?!» – только успел подумать Сакс. За спиной послышался шелест вытягиваемого из ножен клинка – Брандон убьет брата или наглого простолюдина? – а кулак Артура влепился под дых… слишком слабо. И тут же принц рухнул на шкуры, просипел проклятие – и умер. Дудочка всхлипнула и замолкла. А Сакс обернулся, не до конца уверенный, что сейчас сам не получит полфута стали в сердце за оскорбление королевской особы; глянул на Лиле – слава Матери, стоит на ногах, хоть и опираясь спиной о столбик кровати.
– Простите, мой принц, – выдохнул, падая на одно колено и опуская голову. – Я не… моя вина.
– Прощаю. Как тебя звать-то, безумец?
Едва дождавшись обалделого «Сакс», деловито велел:
– Вставай, уходим.
Сакс потряс головой, вскочил и бросился к Лиле, подхватил ее – все же не выдержала, сползла на пол. А принц тем временем достал из какого-то сундука плащ, кинул ему. Себе прицепил к поясу мешочек и второй клинок, за спину повесил щит.
