Вдруг прямо к моим ногам упала белая мужская перчатка.
– Юная прелестница, не подадите ли вы мне перчатку? Я уже стар и не хотел бы лишний раз спешиваться, – произнес кто-то сверху.
Я нерешительно присела, подняла надушенную вещицу и не глядя протянула вверх.
– Не думаю, что мой конь носит перчатки, но он ее непременно съест, если вы продолжите так настойчиво предлагать, – посмеиваясь, произнес господин.
Чуть не теряя сознание от страха, я подняла голову и остолбенела. Передо мной восседал на черном как смоль скакуне не кто иной, как сам градоправитель! Не такой уж и старый, каким представился, мужчина коварно улыбнулся и прошептал: «Попалась».
После чего спешился, схватил меня за руку и, привлекая внимание окружающих, громко воскликнул:
– Уважаемые горожане, прошу вас быть свидетелями! Эта невольная посмела украсть мою перчатку и оскорбить меня своим взглядом! Вы подтверждаете это?
Со всех сторон послышались возмущенные возгласы. Я вся сжалась и опустила голову еще ниже, боясь, что вот-вот в меня полетят камни.
– Благодарю вас, уважаемые! – продолжил представление градоправитель. – Я забираю воровку себе, чтобы привить ей уважение к высшим и отучить от воровства.
– Бедняжка, – прошептала проходящая мимо старушка с опущенной головой в невольничьей одежде – сером платье из грубой ткани. Такое же платье было надето и на мне – как знак принадлежности кому-то из знати.
– Кто твой хозяин, милашка? – в несколько раз тише, чем до этого, спросил градоправитель.
– Господин Прожирани, – обреченно ответила я.
– А я как раз сегодня загляну к нему на обед. Там и сговоримся, – радостно воскликнул мужчина. – Ты не бойся, я тебя не обижу. Подарю амнистанскому торговому послу в качестве отступного за недоплату пошлины. У них, говорят, для таких, как ты, рай.
– У меня мама, – пискнула я, – она тоже у господина Прожирани.
– Посмотрим. Если она имеет какую-то ценность, то и ее заберу, – неожиданно пошел навстречу градоправитель.
– Она знает счет, ведет всю бухгалтерию господина! – воскликнула я в надежде уговорить нового господина не разлучать нас с мамой.
– Так старый прохвост Прожирани не захочет с ней расставаться. Но я же его начальник, прикажу. Торговый посол оценит счетовода, наверное, даже больше, чем девицу, – улыбнулся мужчина. – Ты беги домой и обрадуй маму. В скором времени ваша жизнь кардинально изменится.
И я побежала, только не к маме, а на рынок. Я выбирала самые лучшие овощи, а на оставшиеся монеты купила большой арбуз. Здесь эта ягода выглядела несколько иначе, но вкус был таким же волшебным, как и в воспоминании из далекого и теперь будто не моего детства.
С трудом притащив с рынка две полные корзины и арбуз, я сгрузила поклажу на кухонный стол и побежала к маме. Она в этот момент сервировала стол и сразу же насторожилась, заметив мое возбуждение.
Я сбивчиво рассказала ей о случившемся и минут пять терпеливо ждала, пока она отчитывала меня за непослушание.
– Но все же хорошо закончилось, – вставила я, едва мама замолчала, чтобы перевести дыхание.
– Время покажет, – покачала головой она. – Иди на кухню, овощи помой.
На обед к господину Прожирани пришли самые уважаемые господа Антирона. Все чинно расселись за столом и принялись за обед. Решать личные и городские вопросы они будут позже, за стаканчиком крепкой осицы – невероятно жгучего, но оставляющего сознание кристально чистым алкоголя. Сегодня мама запретила Юниле прислуживать в столовой. Ей хотелось самой украдкой послушать, о чем будут говорить господа. Была и еще одна причина – за последний год Юна сильно вытянулась и стала привлекательной девушкой с аппетитными округлостями, и Агуста, так звали мать Юнилы, не хотела, чтобы похотливые гости господина Прожирани положили на нее глаз.
Девушка томилась в неведении, хлопоча на кухне и не решаясь ослушаться строгого наказа. Но Юне так хотелось взглянуть на градоправителя и убедиться в том, что он не передумал, что все валилось из рук. Мама бранила ее каждый раз, как забегала на кухню за новым блюдом или приносила грязную посуду.
– Соберись, девчонка! Хочешь, чтобы господин продал нас на мельницу или в плавильни? – прошептала мать, сгружая в бадью тарелки и утирая пот со лба. – Не пришел твой градоправитель, обманул, а ты, глупая, и поверила.
По дому разнесся звук уверенного стука в дверь.
Не дожидаясь, когда мама отправит меня отпирать, я сама бросилась в прихожую и распахнула двери настежь.
– Смотрю, меня здесь ждали, – улыбнулся градоправитель, входя в дом. – Ну хоть ты мне рада. Я опоздал, ужин уже закончился?
– Пьют, – махнула я рукой в сторону каминной.
Мужчина, посмеиваясь, снял перчатки, потом плащ и отдал мне.
– Ты тихонечко проведи меня к маме. Мне нужно с ней потолковать, – тихо проговорил он.
Но шептаться не было нужды – из каминной доносился громкий смех, господа даже стука не расслышали. Я кивнула и повела градоправителя прямо на кухню, уж куда-куда, а сюда господин никогда не захаживал.
