с интересом и удовольствием наблюдает за происходящим. Да еще и хихикает, и потирает свои сухонькие ручонки…
«ЗИС» домчал быстро. На улице уже стемнело, горели фонари, светились окна в домах. Алели звезды над Кремлем. Павел вспомнил, как его после выхода из тюрьмы поразила Останкинская башня. Москвичи-то привыкли к медленно выраставшей «игле», а он увидал ее впервые в жизни.
И эта ночь, чей мрак разлит вокруг, тоже чарует его. Да, он видел все это, и не раз, но одно дело – воспоминания, и совсем другое – свежее впечатление. Нет, товарищи, вторая жизнь не скучна! И она вовсе не повторение пройденного, ибо нужно быть совершенно убогим, чтобы даже не попытаться изменить ее к лучшему, исправить там, где когда-то ошибся…
«ЗИС» проехал по пустынной Красной площади и миновал Спасские ворота. Охрана пропустила машину, и лимузин покатил медленно и плавно, как то и приличествовало месту, пока не остановился в тупичке возле Ивановской площади. Покинув «средство доставки», Судоплатов поднялся по лестнице на второй этаж бывшего Сената и зашагал по длинному безлюдному коридору, устланному красным ковром.
Приемная была приличных размеров – здесь свободно поместились три письменных стола. Павла встретил Берия. Было заметно, что нарком изрядно нервничает. Даже не кивнув Судоплатову, он торопливо заговорил:
– Для вашей ориентировки имейте в виду – наши пограничники встретили перебежчика, немецкого коммуниста. Он рассказал о подготовке к войне, подтверждая ваши слова. Я доложил об этом товарищу Сталину, но он отмахнулся. Так бы все и забылось, но тут я вспомнил о нашем разговоре и рассказал о нем. И тогда товарищ Сталин вызвал вас…
Судоплатов кивнул.
– Мне очень хочется, чтобы товарищ Сталин не отмахнулся от моих выводов.
Тут в приемной возник Поскребышев – невысокий, коренастый, в зеленом кителе и галифе. Сапоги его блестели так, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Тихим, бесстрастным голосом он сказал:
– Товарищ нарком? Товарищ Судоплатов? Проходите, вас ждут.
Павел кивнул и вошел в сталинский кабинет. При царях тут все было по-другому. Иосиф Виссарионович приказал обшить стены деревом и обставить все так, как ему было удобно. Ближе к середине стоял длинный стол, крытый зеленым сукном. Рабочий стол Сталина располагался в углу, над ним висел портрет Ленина, на другой стене – Маркса и Энгельса. Сталин сидел за столом, вынимая из пачки папиросу «Герцеговина-Флор», ломая ее и высыпая табак в трубку.
– Проходите, товарищи, – сказал он, не поднимая головы.
Кавказский акцент был заметен – вождь волновался. Или пребывал во гневе. Умяв табак, Иосиф Виссарионович не стал закуривать, а отложил трубку и поднял свои рысьи глаза на Судоплатова. Павел спокойно выдержал давящий взгляд.
– Товарищ Судоплатов, говорят, с вами делится секретами лично Гитлер?
– К сожалению, нет, товарищ Сталин, – улыбнулся Павел. – Приходится думать самому и собирать информацию по крупицам. А разведка у нас хорошая, англичанам или американцам такая и не снилась.
Вождь прищурился. Этот вежливый человек ставил его в тупик. Наркома если не трясло, то потряхивало изрядно, а этот… диверсант был совершенно спокоен.
– Скажите, товарищ Судоплатов, чего вы боитесь?
– Боюсь, товарищ Сталин, что мы не успеем хорошо подготовиться к войне. Я не пророк и не военачальник, моя задача – бить врага на тайном фронте или в тылу. За то и радею.
Вождь кивнул.
– Да, мне докладывали. Так что же, вы полагаете, что наши командармы плохо готовятся к войне?
– Из рук вон.
Берия сильно вздрогнул, а у Сталина заблестели глаза.
– Факты, – обронил он.
Павел оглянулся на карту СССР, висевшую на стене, и сказал:
– Вы позволите? – получив разрешение, он прошел к карте и ткнул пальцем: – Вот Западный округ. Здесь наши 3-я, 4-я и 10-я армии, и расположены они в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника, причем 10-я армия занимает самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создает угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путем удара под фланги. Этак мы потеряем двадцать дивизий! Но ничего не меняется с прошлого года. При этом на аэродромах творится полнейшее разгильдяйство. Начнись сейчас война, Люфтваффе с легкостью уничтожит нашу авиацию, редкий самолет будет способен взлететь! И ведь немцы прекрасно знают расположение всех наших гарнизонов, аэродромов и прочего – немцы создали Разведывательную группу главнокомандования Люфтваффе, так называемую «Группу Ровеля», в которую вошли высотные бомбардировщики «Дорнье-215», «Хейнкель-111», «Юнкерс-88», переоборудованные для ведения аэрофотосъемки, и спокойно снимают наши стратегические объекты, долетая до Горького и Баку!
Сталин слушал и мрачнел.
