Ее злила эта его готовность терпеть, и еще, пожалуй, собственная беспомощность, и то, что до весны еще больше двух месяцев, а значит, Райдо придется их как-то прожить.
— Не волнуйся, — он перехватил ее руку и поднес к губам, — все не так и плохо… точнее, раньше было куда хуже. А сейчас вот… я привык.
И улыбается.
Гад.
— Ийлэ… я о другом спросить хотел. Ты и Нира…
— Мы поладим.
— Если тебе тяжело ее видеть…
— Мы поладим. — Она не спешила убрать руки, пусть и в прикосновении этом, в связи, больше не было нужды. Ийлэ поймала себя на мысли, что ей нравится трогать пса.
Не любого, но именно этого конкретного пса, который, кажется, не имел ничего против этих прикосновений. Его кожа была горячей и мягкой, с шелковыми нитями старых шрамов и жгутами рубцов, которые больше не спешили раскрыться.
И это хорошо.
Если у нее получится, то весной рубцы разгладятся. И шрамы, возможно, исчезнут…
— Хорошо.
— А если бы я… сказала, что не хочу ее видеть… ты бы…
— Отправил бы Ната в столицу. Но лучше пусть пока здесь побудет, на глазах… слишком он дикий для Города. Ничего… исправим.
И слово свое Райдо сдержал. Исправлять Ната взялись сразу после свадьбы, с которой Ийлэ привезли не торт, но троицу золоченых орехов с начинкой из меда и цукатов. Орехи Нат спрятал в кармане костюма и, верно, забывшись, немного раздавил.
Все равно было вкусно.
Ийлэ даже спасибо сказала не потому, что положено благодарить за подарки, но вполне искренне.
— Пожалуйста, — ответил Нат. — Я тебе потом куплю… а еще карточку хочешь? Нас там снимали, сказали, что в газете напечатают. Про меня раньше никогда в газете не печатали.
— Это событие.
— Да, только… — Он вздохнул и, неосознанно подражая Райдо, ущипнул себя за ухо. — Я ведь… я не слишком-то красив, если по-человечески… а вот Нира, она вся такая… и будут читать, смотреть… скажут ей, что зря она за меня вышла и…
— Не скажут. А если скажут, то она не послушает.
— Думаешь?
— Думаю. — Ийлэ подумала, что в той, другой жизни она бы волновалась за своего кузена, и за его молодую жену, и за газету, за слухи… — Она же знает, что ты ее не обидишь.
Нат кивнул.
И вправду не обидит, скорее умрет, чем позволит причинить боль. Это было уже много. Но достаточно ли для того, чтобы эти двое были счастливы?
Ийлэ хотелось бы думать, что достаточно.
В конце концов, кто-то в этом мире заслуживает счастья, так почему не Нат?
— Она хорошая. — Ийлэ попыталась улыбнуться. — И ты тоже. И пусть у вас все получится как надо…
Она поцеловала Ната в макушку, как поцеловала бы того самого несуществующего кузена. И он, смутившись, покраснев, поспешил сменить тему:
— Меня Гарм учить будет, как правильно драться… просто драться я умею, а вот правильно — нет. А я теперь должен семью защищать… вот.
Ийлэ согласилась: должен.
И позавидовала, что у него есть семья.
Впрочем, первый же урок, на котором Ната изваляли в грязи, напрочь развеял его иллюзии о легкой учебе. А второй добил… был и третий, и десятый, и потом Ийлэ потеряла счет урокам.
— Он опять его гоняет. — Нира обжилась в доме, и, наверное, в этом не было ничего плохого, напротив, Ийлэ больше не оставляли одну, но Нира — это не Райдо.
Ей не прогнать страхи.
У нее и своих множество.
Ийлэ знает эти страхи в лицо.
