поводу у собственного суеверия, но особенно переживал Том, у которого в смятении чувств вырвалось признание в совершенном им грехе. Из-за этого ему позднее пришлось еще выдержать серьезное объяснение с Рози. Однако в общем замешательстве Тому удалось довольно благополучно выпутаться из затруднительного положения. И об этом инциденте, как можно себе представить, предпочитали упоминать как можно реже.
Но с тех пор Патрика в деревне звали не иначе как «Мертвый Плотник».
Виллибальд Алексис
Анкламское привидение
В ночь с 9 на 10 октября 17… года в городе Анклам появилось привидение. Это было первое привидение, замеченное в этих местах. Луна светила слабо, так как было новолуние. Бургомистр Андреас выглянул из верхнего окна своего дома. Пробило двенадцать часов, и как раз в этот момент, когда прибывала почтовая карета из Грейфсвальда — некоторые по ней проверяли время, — появилось привидение. Сначала послышались звуки тяжелых шагов, будто кто-то шел в подкованных башмаках, затем из-за угла показалась мужская фигура в темном плаще и стала подниматься вверх по улице. То же самое видел и жестянщик Фогельбауэр, которого расстройство желудка подняло с постели. Жена жестянщика спросила, почему он не ложится — ведь так можно схватить простуду. Тот ничего не ответил, но вскоре быстро нырнул под перину. Его всего трясло, что заставило жену остаток ночи провести в беспокойстве. Но жестянщик не позволил ей пойти к аптекарю. Лишь на рассвете он признался, что видел, как по улице поднимался мужчина-великан, который остановился на какое-то время перед домом бургомистра и посмотрел вверх, а когда он при этом распахнул плащ, то под ним оказались железные доспехи. Кое-кто посчитал все это плодом разыгравшейся фантазии, что было вполне естественно для жестянщика.
Но привидение являлось и другим. Большинству видевших его показалось, что оно чем-то недовольно. Не было единства в том, был ли его плащ синим или черным. В целом же свидетели показали: привидение прошло по улице ***, минуя рыночную площадь и церковь, вдоль городской стены и свернуло за угол. А служитель муниципалитета Элиас Тамс видел, как привидение, именно в таком виде, в каком оно было описано выше, вышло из-за угла и свернуло на улицу, где жил бургомистр. В этих показаниях сомневаться не приходится, и хроники подтверждают, что в Анкламе никогда не видели, чтобы человек в такое время ходил по городу в плаще.
Не успел бургомистр улечься в постель, как услышал три размеренных удара в дверь. Сначала он подумал, что стучатся к нему, поскольку только у его дверей висела колотушка. Поэтому он крикнул своей дочери, комната которой была на первом этаже и окнами выходила в сад, чтобы она разбудила служанку. Но так как у нее не горел свет, он подумал, что она заснула над своим романом, и поднялся сам.
До сих пор приводились совершенно неопровержимые доказательства появления привидения; все, что последует далее, основано на показаниях, в истинности которых нет полной уверенности.
Напротив дома бургомистра стоит другой. В дверь этого дома и постучала фигура, которую он видел прежде. Но в этом ветхом доме никто не жил. Хозяин столярной мастерской Энциг купил его незадолго до начала войны; потом, после того как Энциг удрал, дом продали с молотка. Однако новый покупатель не смог вовремя внести деньги за покупку, а на следующей аукционной продаже вообще не нашлось желающего купить его. Поэтому-то он и стоял необитаемый и заброшенный, и муниципальный совет торговался с горожанами о стоимости его сноса. Ведь пока шла война, никто в Анкламе не хотел и думать о строительстве.
Та самая дверь, из которой уже много лет никто не выходил, на глазах у изумленного бургомистра отворилась, привидение вошло в дом, и дверь опять закрылась. Тамс, служитель муниципалитета, тоже на глазах у бургомистра — это было на Михайлов день в прошлом году, — опечатал эту дверь, и ключ от нее находился или в ратуше, или у самого бургомистра. Мысль о краже, вполне естественная в другие времена, не нашла отклика в его душе, поскольку ничего, кроме обшарпанных стен, в старом доме не было.
Тем не менее дверь вскоре опять открылась, и из нее вышло уже не одно привидение, а несколько. Сначала показался некто, одетый во все черное и державший в руке что-то похожее на большой лимон, затем последовала уже знакомая фигура в плаще, который теперь по-военному был откинут на плечи; второе привидение держало под руку еще одно, которое было уже не в черном, а в белом. За ними вышло последнее привидение, на этот раз — серое. Это была хромая старуха, которая держала фонарь. Кряхтя, она закрыла дверь и заковыляла за парой. Поравнявшись с окном бургомистра, старуха подняла фонарь, посмотрела вверх и криво ухмыльнулась. Это настолько испугало бургомистра Андреаса, что он быстро захлопнул окно и зарылся глубоко под одеяло: у старухи было лицо той самой ведьмы, которую его дед Йоганнес семьдесят три года тому назад приговорил к сожжению на костре.
Славный город Анклам никогда бы не узнал, что сталось с его привидениями, если бы в ту же ночь — о чем, правда, стало известно гораздо позже — известный всему городу и неоднократно судимый вор Эрнст Фриценхофер, по счастливой случайности, не предпринял попытки ограбить церковь. Когда его
