Девочки и я один. Мы боялись выходить, потому что кругом зараза. Болезнь, из-за которой умер Валёк.
– Как умер? – дернулась Таис.
– Просто умер. Перестало биться сердце, – вдруг всхлипнула в углу Нитка. – Никто уже не поможет ему.
– Валёк, значит, заболел? – зачем-то уточнил Федор. – А больше никто из вас не заболел? Как вы себя чувствуете?
Таис почувствовала, как встали дыбом волосы на затылке. Действительно, как они все себя чувствуют? Почему они с Федором не подумали, что могут найти на родной базе кучу фриков? И это еще повезло, что Валёк умер, а не сожрал тут всех… Повезло, что умер. Страшное везение тут у всех, нелепое и страшное. Значит, Валёк никого не любил? Даже преданную Нитку?
Ну конечно. Это же ясно, как день. Все, что ему было нужно, это игры на планшете, как и Колючему.
– Где тело Валька?
– Отнесли на мусорку, – бесцветным голосом ответила Маша. – Мы не могли оставить его тут, вдруг он и после смерти заразен.
– Для вас он не заразен, – жестко сказала Таис, – мы все уже заражены. Все дети на станции являются носителями вируса. Потому у Моага и была программа усыплять всех, кому исполнится пятнадцать. Вернее, не у Моага, а у пятнадцатых. Эти роботы подчиняются только Гильдии, они не подчиняются станции.
– Откуда вы это узнали? – спросила Маша.
– Мы много чего узнали. И много чего можем рассказать, – ответил ей Федор. – А куда делись Эмма, Колючий и Вовик?
– Улетели на Землю, видимо. Так сказал Ромик. Он слышал, как Эмма хотела открыть те самые двери, в которых высокое напряжение в разъеме. Ну, двери на этом уровне, закрытые. Флешка твоя еще сгорела в них. Вовик решил тоже на Землю, испугался вируса. И ушел за ними. Видимо, у них получилось, но мы не проверяли. Во всяком случае, они не возвращались.
– Никуда они не улетели. – Таис поникла и с нарастающей горечью в голосе добавила: – Они оба мертвы. Это они открыли дверь, Федька! Вот же идиоты!
– Черт бы их побрал! – не выдержал Федька и стукнул кулаком по столу. – На фига соваться во все дыры!
– Вы знаете, что было за дверью? – уточнила Маша.
– Знаем. Наши родители. – Таис криво улыбнулась. – Станция заражена вирусом, но не интеллект станции, не Моаг. А мы. Вирус в нашей крови. С самого рождения. Он активируется во время выработки гормонов, в подростковом периоде. Или когда человек вырастает. И тогда происходят необратимые изменения. Как у Кренделя, например. Или смерть – как у Валька.
– Что? – Маша отстранилась, оглянулась зачем-то на Ромика и Кристинку.
– Не изменяются только те, кто любят. Если не умеешь любить – ты фрик. Рано или поздно. Машка любит мальков, Нитка любит Валька, Катька любила Илью, а он ее. Любовь – вот то, что делает нас людьми, – подытожила Таис.
– Это какой-то бред.
– Согласен, – устало кивнул Федор, повернулся к Нитке и произнес с еле заметной нежностью в голосе: – Ты все равно можешь любить Валька. И помнить его таким, каким он был. Любить и не забывать. Никого нельзя забывать, даже Кренделя. Неважно, кого мы любим: родителей, друзей, братьев, сестер. Важно, что мы умеем любить. Это сохранит от болезни. Мы сейчас были на Втором уровне, и Моаг сейчас за нас. Он помогает нам, потому что программы уничтожения – это программы от Гильдии. Их выполняют только пятнадцатые. А у Моага одна главная программа – сохранять детей. И от фриков, которых выпустили Эмма и Колючий.
Таис не стала слушать рассказ Федора. Ее уже тошнило и от фриков, и от страшных историй о прошлом станции. Она прошла в их с Федором спальню, опустилась на кровать. Вдохнула
знакомые запахи, поежилась. Как тут все-таки холодно. Вот почему на Нижнем уровне поддерживалась невысокая температура. Для того чтобы фрики находились в спячке. Что ж, надо будет и дальше так поступать. Пусть себе спят. Может, даже видят сны. Они не сумели сохранить любовь, и это обернулось для них большой бедой.
А теперь их дети пытаются выжить. Просто пытаются выжить. Так что без обид, дорогие родители. Без обид…
Таис не заметила, как уснула. Или это был не сон, а наваждение. Она так и не поняла. Просто увидела вновь, как раздвигаются железные створки двери. Бесшумно и медленно. Как появляется за ними кромешный мрак. И поняла, что ей надо идти в этот мрак. Одной. Она сама должна пройти через это, и никто не сможет помочь. И вот эти разводы на стенах – это следы засохшей крови. Людской крови. Крови их предков…
Проснувшись, она проговорила сама для себя, прошептала еле слышно:
– Скоро последняя охота. Нам придется войти в эти двери…
Прозрачные беспроводные капельки-наушники, в которых был встроен и микрофон, казались немного теплыми благодаря особому составу резины, из которой были сделаны. Таис достались смешные, девчачьи, с вкраплением в резину еле заметных блесток. Крохотный чип наушника был едва различим.
Мартин пояснял, что связь друг с другом у них будет через эти наушники. А связи с Моагом не будет, потому что уровень доступа электросигналов
