крупно повезло, детишки, вы оказались среди нормальных людей, и вас тут приняли. Можно сказать, с ходу приняли. И дом у вас будет, и еда, и земля. У Корулов был хороший участок, сейчас-то его никто не обрабатывает. Так что жить будете нормально. Насобираете жемчуга и устроите свадьбу у жрецов. Две пары – это хорошо. А там видно будет.
– Легко вы решаете за нас – кому жениться, а кому нет, – ровным голосом проговорил Григорий.
Он старался сдерживать раздражение, но ему не очень хорошо это удавалось.
– А что вы думали? Вам позволят просто так жить парами? У нас тут все делается быстро. У детей должны быть родители, законные родители. Потому никто просто так друг с другом не живет. Свадьбу сделаем через пару дней, а жемчуг после отработаете. Каждая свадьба стоит пяти жемчужин – это плата жрецам за обряд. Я вам найду жемчуг, а вы уже мне отработаете. Иначе вас быстро вышвырнут отсюда. И куда пойдете? Обратно к роботам, за чипами?
Йомен весело крякнул, словно его очень сильно рассмешила сама мысль о возвращении на Саб.
Дорога между тем вывела на лысую высокую скалу, с которой вниз вело множество широких белых ступеней. Сразу же за ними дорога становилась широкой и удобной, а справа от нее начиналось поросшее кустами и травой плато, на краю которого стояли деревянные двухэтажные дома.
Причем нижний этаж у них нависал над самой водой – плато обрывалось у кромки океана.
– Пришли. Вот она – деревня Чон, – заявил наконец бородатый. – А дом ваш у самого края. Тот, где дым из трубы не идет. Два этажа, печь и земля. Все, что нужно для жизни. Там даже одеяла и посуда остались от старых хозяев, все чистое, все сложено в сундуках. Наши женщины всегда за таким следят.
Федор, закутанный в плед, устало выдохнул: «Слава богу!», качнулся, и Таис вовремя поддержала его.
– Сейчас сможешь отдохнуть. Я сменю повязку и попробую найти тут каких-нибудь лекарств, – пообещала она.
– Здесь есть растения, снимающие жар, – негромко сказала Надя. – Я сделаю отвар. Главное – у нас будет крыша над головой.
И Таис была с ней согласна. Главное – это крыша над головой. У них снова будет дом, и снова будет гореть очаг, и они будут в безопасности. На острове нелегалов действительно нет ни одного робота. Ни электричества, ни современных новшеств. Ничего, что скрашивало и облегчало бы людям жизнь.
И ничего, что угрожало бы и несло опасность. Разве что разгуливающие на свободе фрики – но, судя по всему, их тут не боялись: деревню не окружал даже низенький заборчик. Все открыто и свободно.
Теперь им предстоит тут жить, заниматься тяжелым трудом, обрабатывать землю – Таис уже сейчас видела нескольких женщин, склонившихся над длинными грядками. Под палящим солнцем, потные и уставшие, женщины, не разгибая спины, усердно работали и даже голов не подняли, чтобы посмотреть на пришельцев.
– Огородом занимаются женщины, – снова принялся пояснять Йомен. – Мужчины охотятся и ловят рыбу. И смотрите, будьте очень внимательны. Тут у нас полно ядовитой и опасной живности. Змеи, мохнатые пауки, зеленые червяки – каждый вечер надо внимательно осматривать дом, чтобы никакая тварь не заползла. И сжигать в очаге горькую траву – это помогает. Моя дочь вам все объяснит и покажет, ясно? Теперь шагайте к дому и присматривайте за своим семуком.
Йомен почтительно поклонился Пушистику, повернулся и жестом велел своим парням следовать за ним.
Таис, Федор, Григорий и Надя остались стоять на узкой тропинке, вившейся вдоль огородов.
– Ну, теперь осталось только найти дом, – проговорил озадаченный Григорий. – Пошли, что ли.
Только у самого крайнего деревянного домика не топилась печь: из черной квадратной трубы, сложенной из мелких камешков, не тянулся вялый дымок. Деревянный тротуар, тянущийся от тропинки до самых дверей, потемнел от влаги, расшатался и жалобно поскрипывал под ногами непрошеных гостей.
За ним начинался деревянный мостик, проходивший над самой водой. Мостик одновременно был и верандой дома. Он выводил к плоской скале, по которой струился кристально чистый родник, и Надя заметила, что воду для дома, скорее всего, нужно будет брать отсюда.
Отлично. Значит, и воду в дом придется носить ведрами. Или кувшинами – чем в этой отсталой деревне носят воду?
– Это хорошо, – тут же одобрил Григорий, – значит, за водой не придется далеко ходить.
Федор молчал. Он настолько ослабел, что ему было уже все равно. Он подставил ладони под журчащие струи, напился, умыл лицо и молча зашагал к дому.
На первом – верхнем – этаже находились широкие сени с сундуками и большая горница с каменным очагом, где стояла широкая кровать, стол со скамейками и еще несколько сундуков. Из сеней вниз уходила деревянная лесенка, ведущая на нижний этаж, лепившийся к скальному обрыву. Дальние окна домика смотрели на океан, и Таис могла сколько угодно наблюдать за снующими в нервном волнении чайками и белыми барашками волн.
Федор опустился на кровать, вздохнул и сказал, что хочет только одного – подольше поспать.
– Сейчас затопим печь, сделаем целебный отвар и промоем твою рану, – пообещала ему Надя. – А заодно и посмотрим, что тут можно поесть.
– Я принесла вам еды, – раздался у двери тонкий голосок.
Таис повернулась и увидела русоволосую девчушку, заглядывающую в домик. Ряд частых бус на шее и красные сережки в ушах гостьи удивляли яркими красками. Ее длинные волосы были заплетены в две косы и украшены деревянными бусинами, на чистом высоком лбу поднимались черные тонкие брови, а
