Свет в рубке вдруг мигнул, и Мартин сообщил об очередной перезагрузке энергомодуля.
– Временно будет погашен свет в общих коридорах. Семь минут, потом электричество снова заработает, – уточнил он.
И в подтверждение его слов коридоры погрузились в темноту. Сквозь стеклянные двери Эмма с удивлением увидела, какими темными бывают повороты и закутки, как мгновенно поглощает мрак весь Третий уровень. Только в рубке зажглось аварийное освещение – небольшие круглые лампочки в стенах.
Сонька проворно заскочила внутрь – закрывающиеся двери тихо прошипели за ее спиной. И Эмма вдруг поняла, что незнакомая девочка сейчас осталась в темноте Третьего уровня. Одна в больших коридорах.
Видимо, дети внизу совсем разболтались и кто-то из них решил проникнуть наверх, как в свое время хотел сделать Илья.
– Пойду найду ту девочку, – сказала Эмма. – Жаль, что тут нет фонарика.
– Как нет? У меня есть, остался еще с прошлого раза, когда мы ходили вниз, к ангарам, – тут же подскочил Егор. – Правда, небольшой, но тебе сойдет. Не к фрикам же топаешь. Хотя тут коридоры безопасны, можно и не искать глупую девочку, что забрела невесть куда.
– Нет, Эмма, ты должна ее найти! – тут же взвилась Сонька. – А если бы это я сейчас оказалась в темноте? Я бы так орала, что прибежали бы все пятнадцатые.
– Может, действительно послать пятнадцатых? – спросил Егор.
Колька, полностью погрузившийся в работу, не отреагировал никак.
– Пойду сама. Вдруг ребенок испугался, хотя вроде бы плача не слышно. Свет выключили всего на семь минут. – И Эмма решительно зашагала в темноту, светя себе под ноги фонариком.
– Она в той стороне, где большие такие двери! – крикнула Соня вслед.
Ладно, сейчас будем разбираться, где тут большие двери.
Теплая темнота обступила сразу, но Эмма не боялась. Чего тут бояться? Не пятнадцатых же, ставших послушными и верными, после того как Федор перенастроил их программы.
Эмма рассчитывала, что услышит ребенка: ее слух улавливал даже самые осторожные и тихие движения. Поэтому прислушивалась, стараясь уловить всхлипы или крики. Но она успела пройти два поворота, выйти к широкому коридору, ведущему к главным лифтам, прежде чем темнота выдала тихий сердечный стук.
Эмма услышала его, едва ступила на мягкое покрытие, и фонарик высветил еще одного робота-уборщика, застывшего у стены в странной позе – с задранными чистящими щупальцами и возмущенно мигающим диодом на самой верхушке. Этот слабый диод отбрасывал бледный синеватый круг на пол и на стену.
Эмма обошла уборщика и прислушалась. Да, ребенок где-то рядом. Сидит тихонечко и, судя по ровному сердечному стуку, вовсе не боится. Дышит слабо и редко. Может, без сознания?
Эмма заторопилась, но вдруг нахмурилась и замедлила шаги. Она слышала, как бьется сердце – медленно и ровно. Улавливала дыхание – такое слабое и редкое, что казалось нереальным. Но не чувствовала запаха. Вообще. Если ориентироваться на запахи – а Эмма уже давно именно так и делала, – то людей в этих коридорах нет.
На самом деле, если принюхиваться, то любого человека можно найти с закрытыми глазами – просто идти по его запаху. Этот неуловимый след никогда не обманывал, и Эмма даже чувствовала чужое волнение и страх. Адреналин и частое сердцебиение раздражали и нервировали ее саму, словно несли сигнал об опасности.
А тут в полнейшей темноте и тишине билось чье-то сердечко, но ни малейших запахов. Быть такого не может! Вдруг это просто какая-то запись и ее дразнят?
Только кто? О своих способностях Эмма не рассказывала ни одной живой душе. Колька знал лишь про таблетки, что Эмма их принимает. А того, что она улавливала его присутствие по запаху и еле слышным звукам, не знал даже он.
Эмма поняла, что нервничает: ее собственное сердце забилось в ускоренном темпе, вызывая волну тревоги. Опасность – вот о чем кричала интуиция.
Здесь опасно, здесь есть чужак, не издающий запаха!
Эмма повела плечами, вытянула руку с фонариком, стараясь захватить тонким лучом как можно больше пространства. Хотя какой смысл? Она и так знает, что в этом коридоре совсем одна.
Широкий коридор привел к дверям цеха, по-прежнему закрытым. Здесь было пусто и спокойно, лишь где-то рядом находился ребенок – его сердце стучало совсем близко. Эмма даже слышала тихие шаги, осторожные и мягкие. Вот чего, спрашивается, шастать в темноте? Небось удрала со Второго уровня и теперь боится, как бы не влетело. Вот и надеется пересидеть в темноте. Только почему так уверена и спокойна? Не боится? Хотя чего тут бояться…
Эмма пару раз вдохнула и выдохнула, стараясь скинуть напряжение. Стукнула зачем-то в двери цеха, стараясь показать беглянке, что та в темноте не
