– Тебе не было жаль Дюшку, когда ты остался на Земле совсем один?
– Что такое? – удивился Дюшка, отвлекаясь от кубов. – А когда это Ризи оставался на Земле совсем один?
– После того, как ты побыл мутантом. Смотри.
Это был другой конец света, совсем другой. Не медленная остановка, не с помощью ангелов. Это был тот самый конец света, который должен был произойти, когда пьяный дежурный крупнейшего опоясывающего планету реактора рухнул мордой в салат и проглядел сигнал опасности…
Цепная реакция в непроверенных до конца новых электрических энергоносителях стартовала в районе Южного полюса, выбрасывая в воздух тонны взрывоопасных веществ, самовоспламеняющихся и крайне токсичных. Мощная невидимая волна, отравляя и калеча все живое, обогнула Землю семь с половиной раз за первую секунду. Выжил на планете только Ризи, немедленно превратив свою кожу в защитный панцирь. Затем в течение трех с половиной часов одно за другим взлетало на воздух все, что могло на него взлететь. А потом то, что сгорело не до конца, осело ровным слоем на неузнаваемую Землю-11. Все это пронеслось в кубах перед Дюшкой секунд за двадцать.
Второй куб опустился с потолка на смену первому. На нем был только Ризи и их искореженная планета. Сквозь слой пепла на ней кое-где пробивалась чудом выжившая растительность – среди кустов и деревьев тоже встречались супермутанты. Дюшка не спрашивал, сколько времени прошло после катастрофы, он был почти в шоке.
Могилку своего единственного друга Дюшки Клюшкина Ризенгри Шортэндлонг огородил изысканной мраморной паутиной, которую вытянул из своего среднего пальца. Затем подумал немного и засадил холмик большими садовыми ромашками. У ромашек не было ртов, глаз, копыт и прочих глупостей. Они держались корнями за землю, росли, цвели и отцветали так, как давным-давно это делали их далекие, обыкновенные предки. Затем Риз отрастил себе огромные крылья и облетел Землю. Он очень долго летал. Очень долго. Земля была безлюдна и пуста. Ни одного мутанта на ней не было. И ангелов на ней не было тоже. Ризи остался один. Совершенно один. Ему не было ни страшно, ни больно, ни даже грустно. Ему не хотелось ни есть, ни спать, ни познавать мир. Он облетел Землю и вернулся к могиле. Некоторое время просто сидел, ничего не делая и абсолютно ни о чем не думая.
– Знаешь, Дюшка, – сказал Риз ромашкам, – мне только одного в своей жизни на самом деле жаль: что ты был мутантом так недолго.
Больше Риз ничего не сказал. Он лег, закрыл глаза и заснул. Спящего Риза Рон и Дима привычно переместили в капсулу. Безлюдный мир, начиная с могилки, засаженной ромашками, так же привычно вздрогнул и легко разлетелся на кусочки. Ведь этот мир был ненастоящий.
– Так тебе было или не было жаль Дюшку, когда ты остался на Земле совсем один?
– Конечно, мне было очень его жаль, – мгновенно кивнул Риз.
Если бы перед Ризом стояло зеркало ангелов, оно бы показало, что он ни капельки не врет и не пытается убедить себя в несуществующем. Но это же зеркало с такой же достоверностью бы показало, что ни малейшей жалости Риз не испытывал тогда и не испытывает сейчас. Просто под словом «жалость» Ризи понимал одно, а ангелы и Дюшка – совершенно другое.
– Мне было очень его жаль, – повторил Ризенгри. – Я даже помню, я тогда думал: «Как жаль, что мой друг так и не испытал всего супермутантского. Он так об этом мечтал». Когда в первой попытке, то есть в реальной жизни, я посчитал, что он взорвался в этом доме, мне тоже его было жалко. Я даже старухе одной сказал: «Такого друга, как Дюшка, у меня никогда больше не будет».
– Ну хорошо, – перебил его душеизлияния Старк, который и был той самой старухой. – А что ты понимаешь под словами «такого друга, как Дюшка, у меня никогда больше не будет»?
– Как это «что понимаю»? – растерялся Риз. – Ну что они значат, то и понимаю. Такого не будет. Другие будут, а именно такого – нет.
Дима и Старк не стали задавать Ризу больше никаких вопросов. Изображения все погасли, и перед собеседниками опять возник график с попытками. А рядом – куб, на котором Риз активно сопереживал всем подряд.
– Этот вариант мы рассматривать не будем, – сказал Старк. – В этой попытке ангелы с помощью Дюшкиного дневника объяснили, что должен постараться сделать Ризи. Но он их даже не понял и отчебучил невесть что. Я лично считаю, что это просчет не Риза, а ангелов.
– Стоп, стоп! – перебил его Риз. – Как это «не понял»? Очень даже понял! И все сделал. Ну, ошибся вначале, сестренкам тумаков надавал. Но ведь исправился же и сделал то, что от меня требовалось! Я честно стал отзывчивым, сопереживающим и добрым. Такой, что хоть сейчас к вам, к ангелам. Я, хоть и мутант, но – за ангелов.
– Ага, – хмыкнул Дима. – «Мутанты за ангелов», все дружными рядами в Ангелосоюз, уровень доброты – сто процентов.
Дюшка вспыхнул как маков цвет и вскочил с места. Дима мягко взял его за руку и вернул в кресло:
– Все хорошо, не переживай.
Старк обернулся к ним и с интересом посмотрел на Клюшкина. А потом посмотрел на Риза.
– Ребята, а как вы понимаете вот такое словосочетание: «уровень доброты»?
– Очень просто! – бодро ответил Риз. – Чем этой доброты больше, тем ее уровень выше. Вот смотрите. От каких параметров зависит доброта и что находится по ту сторону добра и зла?
Риз вдруг встал и лихо изобразил на доске рядом со схемами ангелов нечто похожее на лесенку. Потом дорисовал вокруг какие-то координаты,
