А еще дети топочут, как слоны! И с мужем она ругается, не дает спать. Проститутка! И муж у нее есть. Шахтер. Зарабатывает. Хоть и бьет ее, но на курорты возит. А у бабки нет ни мужа, ни детей. Никто не топочет. И она рада, что хоть что-то у соседки плохо.
Да, так бывает в жизни. Я беру у бабки ее злобную радость. И бабка вспоминает свою нелегкую и нелепую жизнь, свои просчеты и ошибки, жадность и злость, и ей становится еще хуже. Бабка наказана – так часто бывает. Когда я рядом, никто не уйдет безнаказанным. Радостно ли от этого мне? Нет. Чувствую ли я удовлетворение? Нет. Но я стал сильнее. Я впитал еще несколько капель силы, которая поможет Тьме бороться против Зла, какие бы формы оно ни принимало.
И еще женщины. И мужчины. И дети. Хотя с детей сегодня толку мало – они не понимают, что отец может не вернуться с работы. Они слышали это не раз, и он всегда возвращался. Так почему же сегодня должно быть по-другому?
В Гуково я приезжаю переполненный энергией. И беру еще. Лишь бы резервов хватило…
Борис встретил меня во дворе музея, под окнами офиса Дозора. Он стоял с тяпкой, которой подпушивал посаженные деревья – чтобы корни дышали. На меня Светлый посмотрел с подозрением. Мне не привыкать, но все равно как-то обидно.
– Я вижу, ты силой набрался. Драться с кем-то собираешься?
– Не с тобой, не здесь и не сейчас, – улыбнулся я.
– С кем – спрашивать бессмысленно?
– Не то чтобы бессмысленно, но контрпродуктивно. – Я состроил многозначительную гримасу.
– Помощь нужна?
– Пока я в обороне.
– Понятно…
Борис положил тяпку на землю, задумался, потом осторожно сказал:
– Мне надо поговорить с тобой кое о чем.
– Для того я и здесь – чтобы мы могли разговаривать без помех.
– Я об Оксане.
– Вот как? – притворно удивился я. – А что Оксана?
– Она просила, чтобы я принял ее вечером. Хочет сменить цвет.
– Что? – делано изумился я. – Ты увлекся парикмахерским делом? И не нашел ничего лучше, как экспериментировать на Оксане? А вдруг что не так? Она же тебя порвет, несмотря на то, что ты сильнее и опытнее.
– Ты же понял, о чем я, – укоризненно ответил Борис.
– Сдаешь, стало быть, ведьму, решившую обратиться к Свету?
– Не сдаю. Хочу, чтобы между нами не было недоговоренностей.
– Но у нас не принято отпускать адептов. Теперь мне придется ее убить, – заявил я.
– Все бы тебе шутить.
– Ты же так представляешь Темных, верно?
Борис задумался. Я мысленно выругал Оксану. Ну зачем так подставлять меня и подставляться самой? Отвлечь Бориса, как я просил, существует масса способов. Я вообще рассчитывал на «неожиданную» встречу. А позвонить ему и заявить, что она хочет стать Светлой, – слишком эксцентричный поступок. Он ей этого не простит. Хотя… Если провернуть дело с умом, Оксанино намерение, даже нереализованное, в глазах Бориса может пойти в плюс.
– Я представляю вас сложнее. Но в целом – у меня есть опасение, что если не ты, то Вазген станет ей мстить. Если она решится.
– Не думаю, что она решится, – подзадорил я Бориса.
Собственно, я был уверен, что она не то что не решится, но и не собирается становиться Светлой. Но даже если бы вдруг это и оказалось так – мы свободны. Мы делаем, что хотим. Хочешь Света – иди к Свету. Хочешь Тьмы – стой за Тьму.
– А я надеюсь. Я и на тебя надеюсь.
– А я – на тебя, – широко улыбнулся я. – Уверен, когда-то ты поймешь, что высшая ценность – свобода, а не абстрактное всеобщее благо, которое ведет к закрепощению.
– И еще… – Борис потупился. – Если Оксана будет ко мне приставать… У вас ведь с ней есть определенные отношения…
Я расхохотался.
– Насчет этого можешь быть совершенно спокоен, Борис! Мы свободны. Мы совершенно свободны и делаем то, что хотим, и не ограничиваем друг друга. Я имею в виду Темных в целом. По-моему, это прекрасно. А у нас с Оксаной отношения вообще чисто деловые, что бы она ни плела по этому поводу. Так что я не буду иметь к тебе претензий ни в коем случае. Ты же об этом?
– В некоторой степени.
– Вот и отлично. Обращай ее к Свету, приятно проводите время, да хоть вообще поженитесь – никаких обид с моей стороны.
