дыхание. Затем он перевел взгляд на Оргрима и на флаг, который Дуротан так дерзко швырнул в грязь. И, наконец, он обернулся к Гул’дану.
И ухмыльнулся.
– Это мак’гора, – сказал Чернорук. – Мы не отступим от наших традиций. Продолжай бой!
Гул’дан пронзил военного вождя яростным взглядом, и Дуротан ощутил новый прилив надежды. Если Чернорук уже понял, как злобен и бесчестен Гул’дан, то поймут и остальные.
Колдун снова набросился на Дуротана, но теперь в нем уже ничего не осталось от глумливой самоуверенности – лишь отчаяние и дикая спешка. Это делало его удары сильнее, но также и лишало его осмотрительности. Снова и снова Дуротан уклонялся от ударов, которые могли бы сокрушить его череп, и сам удачно пробивал защиту колдуна, пусть и одной рукой. Но когда Гул’дан попадал в цель, ему невозможно было противостоять. Дуротан уже не раз успел почувствовать, как под кулаком колдуна трещит сломанное ребро, однако не собирался сдаваться.
«Продолжай драться. За свой клан. За тех орков, что еще живы. За их детей».
Удар в живот, заставивший его согнуться пополам и отшатнуться в последнюю секунду. Еще удар, на этот раз скользящий и стоивший ему зрения в одном глазу. Дуротан готов был вынести все.
Он продолжал бой. И чувствовал, что расклад меняется.
Там, где раньше звучали насмешливые крики и издевки, сначала воцарилась тишина, а потом послышался восхищенный шепоток. Гул’дан крутанул головой и уставился на орков. На «свою» Орду.
А затем, скривив губы в презрительной гримасе, он прижал ладонь к груди Дуротана и начал высасывать энергию противника.
Толпа ахнула. Кто-то гневно крикнул:
– Гул’дан ведет нечестную игру!
Даже чувствуя, как жизнь перетекает из его тела в Гул’дана – отчего колдун становился все чудовищней, – Дуротан ощутил радость. Теперь Гул’дан уже не мог скрыть дело рук своих. Дуротан знал, что сейчас он похож на пленников-дренеев, чьи выпитые до дна тела были изуродованы и ужасны в смерти. Он заставил Гул’дана явить Орде свое истинное лицо.
Гул’дан убрал руку, окутанную белой дымкой жизненной субстанции Дуротана, сжал кулак и со всей силы ударил Северного Волка в грудь. Боль была невыносимой. Дуротан отлетел на несколько шагов и тяжело рухнул на землю. Сейчас лишь тончайшая нить соединяла его с миром живых.
Ропот толпы усилился.
– Ты жульничаешь, Гул’дан!
– Позор!
– Это не по-нашему!
Дуротан должен был встать, еще один только раз. Каждый мускул и сухожилие, каждая капля крови в его теле корчились в нестерпимой агонии. Поборов слабость лишь страшным усилием воли, он поднялся и встал, пошатываясь. Вождь Северных Волков уже едва мог дышать, однако, набрав воздуха в легкие, он выкрикнул:
– Гул’дан! У тебя нет чести!
С низким рычанием, делающимся все громче при каждом шаге, колдун набросился на Дуротана. На сей раз он не стал размахивать кулаками, а распахнул руки, обхватив врага. Дуротан пытался вывернуться, но у него совсем не осталось сил, а сжимавшие его руки были крепче железных прутьев. Гул’дан притянул его к себе в гнусной пародии на объятие, уже совершенно не обращая внимания на крики Орды. Он прижал быстро усыхающее тело Дуротана к груди, чтобы увеличить поверхность, с помощью которой вытягивал жизненную энергию Северного Волка. Дуротан почувствовал, как хрустнул его позвоночник. Сквозь туман агонии он видел странный золотистый свет, льющийся из его тела. Это его жизнь (или душа? – он не знал наверняка) покидала хозяина, чтобы утолить ненасытный, наведенный Скверной голод колдуна. Гул’дан смотрел на него с дикой торжествующей улыбкой, расхаживая по арене поединка и показывая Орде тело умирающего Северного Волка. А потом, когда, наконец, высасывать было уже нечего, колдун с отвращением отшвырнул Дуротана.
Вновь ему было уже не встать.
Северный Волк понял, что смотрит снизу вверх на Оргрима, но говорить уже не было сил. Он попытался умоляюще поднять руку, однако смог лишь чуть заметно пошевелить пальцами. И все же Оргрим понял. В глазах бывшего побратима блеснули слезы, и он кивнул. Он – тот, кто предал Северных Волков – теперь должен был говорить от их имени.
Так и надо.
Орки увидели. Дуротан совершил то, за чем пришел.
И этого было достаточно.
Оргрим оглядел собравшихся орков.
– И вы последуете за этой тварью? – воскликнул он, вложив в одно слово всю свою ненависть и презрение. – Неужели? Вы последуете за этим демоном? Я – нет. Я последую за истинным орком. За вождем!
