огромному животному в бок. Лед сгруппировался для атаки. Когда он и другие белые волки ринулись к горлу копытня, Гарад, Дуротан, Оргрим, Гейя и остальные охотники стали бросать в животное копья и пускать стрелы, издавая воинственные вопли.
Схватка животного с яростной толпой орков сопровождалась какофонией рычания, стонов и воинственных воплей. Волки наскакивали и отбегали, вонзая зубы и вырывая куски мяса, а их наездники старались подобраться ближе, чтобы нанести удар. Воспоминание о первой охоте промелькнуло в голове у Дуротана, как всегда было в такие моменты. Он пробился к переднему краю схватки. Со времени той давней охоты, когда он шел по кровавому следу, Дуротан стремился быть тем, кто нанесет смертельный удар. Тем, кто прекратит мучения. Не важно, заметят ли в горячке сражения другие, что это он убил животное. Имело значение только то, что именно он нанес удар.
Дуротан прокладывал путь, огибая мечущиеся белые фигуры волков и одетых в мех соплеменников, пока у него чуть не закружилась голова от запаха крови и шкуры животного. Внезапно он увидел просвет. Дуротан погрузился в себя, крепко сжимая копье и сосредоточившись на одной цели. Для него существовало сейчас только одно место позади левой передней ноги самки. Копытни были крупными животными, и их сердце тоже отличалось немалыми размерами.
Его копье попало в цель, и огромное животное содрогнулось. На шкуре показалась алая кровь. Дуротан нанес чистый и правильный удар – хотя самка копытня еще несколько мгновений боролась за жизнь, в конце концов она рухнула замертво.
От громкого крика у Дуротана зазвенело в ушах. Он улыбнулся, тяжело дыша. Сегодня ночью у его клана будет еда.
Они всегда брали больше охотников, чем нужно, чтобы завалить зверя. Удовольствие от охоты заключалось в выслеживании, схватке и убийстве, но необходимо также много рук, чтобы разделать зверя и подготовить его к доставке в селение. В этом принимали участие все, от вождя до самого молодого охотника. В какой-то момент Дуротан, вместе со всеми рубивший тушу, выпрямился, чтобы размять окровавленные по локоть руки. Его взгляд поймал какое-то движение, и он нахмурился, вглядываясь вдаль.
– Отец! – воскликнул он. – Всадник!
Услышав это слово, все бросили свое занятие и встревоженно переглянулись, но благоразумно молчали. Всадники никогда не догоняли отряд охотников, так как это могло вспугнуть добычу, – кроме случаев, когда отряд отсутствовал слишком долго и о нем начинали беспокоиться. Одиночного всадника посылали только в том случае, если Гарада внезапно требовалось вернуть в селение, а это означало плохие новости.
Гарад молча посмотрел на Гейю, затем поднялся, чтобы встретить всадника. Кург’нал, старый, седой орк, соскочил со своего волка и приветствовал вождя, ударив большой рукой по своей широкой грудной клетке.
Гонец не стал тратить слов зря.
– Великий вождь, приехал какой-то орк под флагом переговоров и желает видеть тебя.
Гарад нахмурил брови.
– Переговоров? – это слово показалось ему странным, и в его голосе слышалась растерянность.
– Что такое «переговоры»? – Оргрим был одним из самых могучих орков в клане, но умел двигаться совершенно бесшумно, когда хотел. Дуротан, увлеченный разговором, даже не заметил, как друг подошел к нему.
– Переговоры означают… – Дуротан подыскивал слова. Для орка они звучали так странно. – Этот чужак приехал только поговорить. Он приехал с миром.
– Что? – Оргрим выглядел почти комично, его клыкастая челюсть слегка отвисла. – Это, должно быть, какой-то подвох. Орки не ведут переговоров.
Дуротан не ответил. Он смотрел, как Гейя подошла к мужу и тихо что-то говорила ему. Как и Дрек’Тар, Гейя была шаманом, и у нее были свои, особые задачи. Она была Хранительницей закона, хранила свитки, передаваемые от поколения к поколению, и заботилась о том, чтобы древние традиции и обряды Северных Волков не были утрачены. Если кто-то и понимал, как должным образом ответить орку, приехавшему под знаменем переговоров, то именно она.
Гарад повернулся к молчащим оркам, терпеливо ожидающим его реакции.
– Орк по имени Гул’дан приехал поговорить, – сообщил он им. – Он возрождает древний ритуал переговоров, и это означает, что он наш… наш гость. Мы примем его с почетом и уважением. Если он голоден, мы накормим его самой лучшей едой. Если он продрог, он может получить самую теплую из наших накидок. Я выслушаю то, с чем он приехал к нам, и буду вести себя в полном соответствии с нашими традициями.
– А если он не ответит тем же? – спросил один из орков.
– Что, если он проявит неуважение к клану Северных Волков? – выкрикнул другой.
Гарад взглянул на Гейю, и та ответила:
– Тогда позор падет на его голову. Духи не будут к нему благосклонны за то, что он нарушил ту самую традицию, которую пытается возродить. Бесчестие падет на него, не на нас. Мы – Северные Волки, – заключила она, повысив голос, в котором звучала убежденность. В ответ раздались одобрительные крики.
Кург’нал все еще выглядел смущенным. Он подергал себя за бороду и что-то прошептал вождю. Дуротан и Оргрим стояли близко и уловили тихо сказанные слова.
