человеческими, привычными.
— Что именно? — растягивая слова, спросил он.
Мои ягодицы вмещались в его широких ладонях, наверное, полностью. Чуть сжав руки, он усилил нажим, заставляя меня лоном скользнуть по своей напряженной плоти. Опасное движение…
— Ну… это. Э-э-э… проникновение… — тяжело дыша, выдавила я. — А как же привязка к земле? — совсем тихо задала волнующий вопрос.
— Сафи, ты такая наивная, — хрипло выдохнул он, усиливая давление и задавая определенный ритм моему скольжению. — Проникать будем на моей территории. А вот поиграть можем и тут.
— А-а-а… — невольно застонала я, отдаваясь во власть завораживающему ритму и необычайно приятным ощущениям, захватывавшим меня все сильнее.
Он медленно, глядя мне в глаза, намотал золотистые пряди волос на кулак, заставляя меня наклониться к нему, коснуться его губ своими. Мы целовались, пока хватало дыхания, а оторвавшись от него, я увидела в глазах напротив поволоку желания. На кровати было гораздо удобнее продолжать изучать его тело, чем я и занималась, прерывисто дыша, осознавая, что оба можем долго не продержаться. Сэбиан, хрипло дыша, снова задал ритм моему движению. А я, подчиняясь ему, скользила пальцами по широкой мускулистой груди, сильной шее, на которой от напряжения натянулись жилы, ключицам.
Вскоре я ногтями впивалась в кожу на груди моего дракана, настолько погрузившись во власть собственных чувств и его, конечно же, что уже мелко дрожала, стонала в голос и чувствовала, как где-то у меня внутри, в глубине, словно пружинка сжимается. Хотела избавиться от напряжения, и, кажется, он это почувствовал, потому что быстро проник пальцем у меня между ног, нажал на волшебный бугорок — и мы глухо застонали от наслаждения, пронзившего обоих одновременно. А
Муж прохрипел, расслабляясь подо мной:
— Сафи, девочка моя ласковая, ты радуешь с каждым разом все больше!
— Сейчас было не как в прошлый раз, — положив голову ему на грудь, призналась я. — Кажется, мы были на грани… может, не стоило…
— Ты же не ждешь от меня стоической мученической выдержки.
Помолчал, обнимая обеими руками, затем крепко прижал мою голову к своей груди, зарываясь в волосы на затылке. Почему-то недовольно, с недоумением, добавил, скорее для себя:
— И ты слишком… желанна. И чем больше узнаю тебя, тем… сильнее.
Я уперла подбородок на ладони, которые сложила на его груди, и, пытливо заглядывая ему в глаза, неуверенно шепнула:
— Это плохо? Для тебя?
Сэбиан приподнялся вместе со мной, откинувшись на локти, отчего под кожей заходили мускулы, и почему-то мрачновато ответил:
— Вероятно, я все же заразился насморком, за который твоя предшественница заплатила жизнью и кровью.
Я кивнула, понимая, о чем речь. Еще бы — полностью зависеть от моего тела, желать исключительно меня. Да ни один мужчина, наверное, не захочет подобного, тем более гордый, независимый темный грант. Судорожно вздохнула, принимая положение вещей: нет у меня в жизни счастья, и безграничной любви тоже не будет.
Осторожно выбралась из объятий, слезла с постели, испытывая еще большую неловкость при виде влажного пятна на рубашке. Порылась в ближайшем сундуке и, отыскав еще одну — на сей раз без кружев и бантиков, — стыдливо отвернувшись, переоделась. Нервничая, вытерла тряпкой следы семени, потом, тяжело вздохнув, выполоскала и обернулась к мужу с намерением предложить помощь.
И вздрогнула от неожиданности. Он стоял прямо за спиной, мрачно разглядывая меня сверху вниз. Забрал из рук тряпку и, совершенно спокойно, без суеты, обтершись, бросил ее в лохань, подхватил меня на руки и уложил в постель, огорошив:
— В каком мире ты воспитывалась, неженка? Такая ранимость равносильна физической слабости…
Сэбиан вытянулся рядом со мной, занимая много места, несмотря на царские габариты кровати, и прижал к себе. И я всем телом ощутила, как он нетерпеливо ждет ответа. Ох, а нужно ли ему сравнивать мой навсегда утраченный техногенный мир с магическим Эсфадосом? Мало ли к чему это может привести в будущем. Поэтому, долго не раздумывая и не сомневаясь, тихо ответила:
— Я почти ничего не помню. — Вряд ли темный маг, сразу раскусивший меня, поверил, но почему бы не оставить за собой возможность «вспомнить» что-нибудь полезное мне? — Кроме того, что в моем мире слабая женщина рядом с сильным мужчиной может чувствовать себя в безопасности и… — решила схитрить немного, — счастливой. Ее холят, лелеют и любят!
Грудь мужа подо мной дернулась от насмешливого заявления:
— Что-то мне внутри подсказывает, что последнее — скорее твое личное желание, чем реальность.
Легонько, с досадой, ткнула кулаком в непробиваемый пресс слишком догадливого мужчину и, уплывая в сон, буркнула:
— Уже и помечтать нельзя?!
Сэбиан тихо, по-доброму, рассмеялся и снизу доверху провел руками по моей спине, прижимая, поглаживая, успокаивая. Раз, другой, третий… так я и
