— Девочке сейчас нужно будет опознать его, — сказал он, разливая джин по стаканам. — И потом еще в суде. Но я думаю, с этим трудностей не возникнет, так ведь? Ты у нас умница… Вы представить себе не можете, сколько мы натерпелись с этим Пертеллисом. Люди почему-то считают его героем. Швыряются камнями в дверь и тухлыми яйцами в окна. Бедняки тащат нам последние копейки и просят, чтобы мы потратили их на Пертеллиса. С ума сойти… Но теперь люди узнают, что он убийца, и сразу отвернутся от него. Помяните мое слово.
Дверь в комнату открылась, и двое младших констеблей ввели под руки молодого человека. Это был Пертеллис, но как же он изменился. Без очков, без парика, его темные вьющиеся волосы растрепались, лицо было бледным, а глаза заплыли и покраснели. На лодыжках у него висели кандалы, а руки были скованы за спиной. От него пахло соломенным лежаком и отчаянием.
— Пертеллис, — обратился к нему констебль, — ты знаешь, кто говорит с тобой?
— Да, кажется, — сказал Пертеллис неуверенно. — Мне очень жаль, но… я не помню вашего имени. Голова такая тяжелая…
— Это ничего, как раз на голову-то мы тебя и облегчим. — Констебль раскатисто рассмеялся собственной шутке и, подойдя вплотную к Пертеллису, сказал: — Нам теперь известно про капитана баржи.
Пертеллис хохотнул, чем рассердил констебля.
— Что смешного? — спросил тот.
— Не хотел вас обидеть. Просто я уже запутался в своих преступлениях. Мне говорят, что я прячу нелегальный печатный станок, о котором я знаю не больше других, потом выясняется, что я — организатор заговора радикалов против королев-близняшек. Но ведь это не так, вы же знаете. А теперь мне еще сообщают, что я покупал пули, отлитые из идолов… Блестящая идея, но, увы, она осенила не меня.
— Жаль, тебя не осенила блестящая идея, как получше избавиться от трупа Куропата, — сказал констебль.
Пертеллис напрягся, пытаясь вникнуть в услышанное.
— Вы извините, но я так понимаю, на мне теперь еще и убийство?
— Хватит запираться, — рявкнул констебль. — Со мной этот трюк не пройдет. Пусть наивные дурачки верят, что ты весь из себя святоша, пекущийся об общем благе, я тебя насквозь вижу. Ты зачем детишкам забивал голову галиматьей о всеобщем равенстве и революции?! Отравляешь юные умы…
— У вас есть дети, — неожиданно сказал Пертеллис.
— Откуда ты знаешь? — спросил констебль опасливо.
— Просто догадался. Вы ведь за них боитесь, да? И потому меня ненавидите. — Он попробовал улыбнуться констеблю. — Сколько им лет?
Констебль не ответил. Он словно боялся, что Пертеллис, несмотря на свое бедственное положение, узнав о его детях, получит над ними загадочную власть.
— Тебя видели в компании капитана Холка Куропата, — произнес он жестко. — Как ты разговаривал с ним, передавал ему деньги и шел вместе с ним. После чего названный Куропат был найден мертвым.
— Кто это сказал? — спросил Пертеллис простодушно.
«Всё равно, всё равно, всё равно, — твердила себе Мошка, — его повесят. И я ничем не могу ему помочь. И вообще, уже поздно идти на попятную, ведь я кивнула констеблю, когда он спросил, и теперь у меня нет выбора…»
Констебль мягко подтолкнул Мошку к Пертеллису.
Пертеллис взглянул на нее с удивлением, на ее поникшую фигурку и печальное лицо, и, когда она подняла на него глаза, улыбнулся ей. Она поняла, что он узнал ее.
— Ну же, дитя, — услышала она голос Клента. — Скажи. Он в кандалах, он тебя не обидит.
— Готова ли ты заявить под присягой, что перед тобой человек, которого ты видела? — спросил ее констебль и, подождав немного, добавил: — Можешь просто кивнуть.
Пертеллис грустно и тепло улыбался Мошке, как бы говоря: «Я знаю, знаю, у тебя нет выбора».
И внезапно в ней вспыхнуло озарение, что выбор есть.
— Нет! — выкрикнула она. — Вы не заставите меня, мистер Клент! Это все неправда! И я не стану говорить, что это правда.
Казалось, что внутри нее долго-долго копился дух протеста, точно пар в кипящем чайнике, и сейчас он неудержимо рвался наружу:
— Каждый раз, когда я делала как вы говорили, я падала в бездну порока, все глубже и глубже! И я не хочу больше падать, я хочу быть свободной. Пертеллис не убивал Куропата! Его убил мистер Клент! Я видела, как он прятал тело в сундук! И он заставил меня помочь утопить труп в реке. Я подчинилась, потому что боялась, что он меня убьет. Я… готова повторить это под присягой.
Высказав все, что скопилось на душе, Мошка замерла посреди комнаты, тяжело дыша и озираясь затуманенным взглядом. Клент смотрел на нее в ужасе, не веря своим ушам.
— Пресвятые Почтенные, — пробормотал констебль. — Ну ладно, отведите Пертеллиса назад в камеру. И этого заберите. Пусть сидит, пока я составляю рапорт.
