сошки штатива, чуть ли не с экстазом открывал затвор и вставлял ленту с патронами калибра 7,62. Грубое широкое лицо со сломанным в детстве носом отражало в эти минуты столько блаженства, что сидящий дальше всех от Жлоба Сокол – единственный снайпер в команде, пробормотал:
– Что-то бабу захотелось… – по кабине пронеслись сдавленные смешки. Ржали все: Сокол, он же Соколов Юрий, снайпер и безжалостный убийца, любящий работать на расстоянии, тренировавшийся на кошаках, разгуливающих по городским руинам; Зек – Петров Василий Аркадьевич – дедулька лет семидесяти, худой, маленький, мастерски владеющий ножами всех видов, отсидевший до войны лет двадцать, хитростью и жестокостью не уступающий Варвару, который получил свою кличку за тугую безграмотность и неравнодушное отношение к топорам, имел их в количестве трех и не упускал возможности пустить в ход. Изредка работал палачом, всегда скрывал лицо за черной маской и любил выпить. Кличка так и прижилась, заменила настоящее имя, которое лет пять уже никто не произносил. Также, переглядываясь, смеялись трое братьев. Петр, Алексей и Андрей Юдины, обычные бойцы, ценны были тем, что вместе стоили целого взвода. Их семейные узы были крепче любых дружеских, отчего в бою они рвали и метали, заступаясь друг за друга.
– Догоним – будет вам баба, – едко заметил Гром, оглядев разношерстную команду головорезов. Мужики разом стихли, переглянулись и принялись готовить оружие. Как же: такой приз хотелось получить всем. – А может, и не одна…
– Моя будет, – пробормотал Сокол.
– Юрок, не по-пацански как-то! – тут же заметил Зек. – Делиться надо!
– Угу, – подтвердил Варвар.
– Истину глаголет, – мотнул дедок головой в сторону палача. – Общак, знаешь ли…
– Знаем мы ваш общак, мужики, – вставил Леха. – Пока очередь дойдет, от бабы ничего не останется, так что давайте по-честному: кто поймал, того и деваха.
– Точно брат говорит! – кивнул Андрей Юдин. – Нефиг товар портить…
– Товар? – возмутился Зек. – Да какой товар! Бабу пялили с малолетства. О ней же все пересуды последнюю неделю, Гром? Да о каком товаре речь может идти, Андрюх? Попользуемся и выбросим к чертям. Чего тут делить? В городе их, что ли, мало? Вон, у отца Иоанна их тьма-тьмущая, и делиться не забывает.
– А ты мне, Василий Аркадьевич, не указывай, как поступать! – встрепенулся Андрей. – Сам жизнью ученый. Да и урок еще дать могу, коли ума у человека нету!
– Нету, говоришь? – глаза у Зека сузились, заискрились, а пальцы крепче сжали метательные ножи. – Научить хочешь? А может, посмотрим, кто кого здесь научит?
– Успокоились! – рявкнул Гром. Он отлично понимал, чем может закончиться словесная перепалка. – Как я решу, так с бабой и будет! Ваша задача поймать их, а уж в каком виде вы это сделаете – ваша проблема. Убьете – получите мертвой, всем ясно?
– Да, – пробурчал Зек, а Жлоб добавил:
– Будет мертвой – умрете все! – и вытянул огромный кулак в центр кабины, демонстрируя свое отношение к происходящему.
Кондрат присвистнул и нажал на газ, ловко выворачивая руль, когда на пути попалась довольно большая выбоина. «Тигр» рычал, но управлению подчинялся отлично. Гидроусилитель с легкостью направлял в нужную сторону, люди мотались в кабине, стараясь удержаться на месте.
– И больше чтобы не быковали тут! Это всем ясно? – Гром развернулся и осмотрел команду. Мужики кидали ответные возмущенные взгляды, но тут же отводили их. – Пока не захватим объект, ни от кого слышать этот бред не хочу! Иначе мы им очень поможем, перебив друг друга заранее. Жлоб, готов?
– Всегда, – буркнул детина, откидывая верхний люк. Воздух ворвался внутрь, загудел, гуляя внутри кабины. Остальным пришлось прижаться к бортам, когда Гризли вытащил пулемет наружу, пристраивая на подпрыгивающую крышу и зажимая меж торчащих сверху арматурин.
– Как будешь готов, стреляй! Кондрат, постарайся держаться ближе! – Гром повернулся в направлении движения. На коленях лежал готовый к бою АКСУ, руками он снаряжал ракетницу. – С такого расстояния и Сокол промажет.
– Не промажет Сокол с такого расстояния! – попытался возразить Соколов, но его голос потонул в шуме ветра.
– Дорога слишком петляет, – указал Кондрат на темную полосу впереди, отгородившую огонек беглеца. – Лес и овраги: местность неровная. Сейчас на прямую ляжем, точно догоним!
– Отлично!..
А дорога действительно петляла, словно змея, а еще ныряла в низины и карабкалась на холмы, пару раз пересекая лесные участки, на которых приходилось притормаживать. Фантастические силуэты деревьев, неестественно выгнутые и искореженные новым миром, загибались порой очень близко к дорожному покрытию, нависали, прижимались и, словно лапы чудовищных животных, пытались дорогу обнять. Ехать приходилось осторожно, чтобы не врезаться в эти странные образования, которые, казалось, вот-вот оживут и станут лупить по асфальту в надежде прикончить путников.
Слева пронеслось длинное разрушенное здание, может быть, завод, потом справа – выгоревшая дотла заправка, а когда «Тигр» пролетел через какое- то поселение, состоящее из маленьких домишек, пришлось затормозить. Путь преграждала поваленная ферма с вывеской, на которой было написано: «Бавлены». Название мелькнуло в свете фар и тут же скрылось во тьме, а пулемет сверху на долю секунды успел затрещать, пара гильз залетела внутрь
