– Что случилось, Тханг? – спросила Эливьетта, аккуратно присев на краешек стула, чтоб не помять дорогое платье.
– Ваш брат, госпожа, он… – от волнения у орка перехватило горло. – …Он больше не дышит!
Начальник стражи выругался. Эрно Альтин крепко сжал кулаки. Что-то прошептал дворецкий. Побледневшая девушка спросила:
– Давно это случилось?
– Только что, – ответил Тханг, глядя на нее с надеждой. – Я как увидел, сразу же за вами побежал. Можно же что-нибудь сделать?!
– Да, – ответила поднимаясь маркиза. – Господа, снесите моего брата в заклинательные покои. Я вскоре подойду – мне надо успеть подготовиться к ритуалу. Пожалуй, это единственный способ хоть как-то помочь Дану.
– Эли, ты имеешь в виду… – осторожно начал Альтин, не договаривая предложение до конца.
– Именно.
– Но ведь это очень опасно! Этот ритуал применяли всего пару раз в глубокой древности.
Эливьетта обернулась у самой двери и решительно ответила:
– Никакого другого способа помочь не осталось… И, господа, не обсуждайте при других услышанное сейчас. Остальным незачем знать, что мой брат… – она суеверно не произнесла последнего слова.
– Да, госпожа, – одновременно ответили все четверо.
Когда сменившая дорогой наряд для торжественных приемов на более практичную одежду Эливьетта, придерживая висящую на плече набитую сумку, спустилась в подвал дворца, где были расположены заклинательные покои, все четверо уже находились там, принеся безжизненное тело Данхельта Фаросса, и о чем-то спорили. Девушка чуть приоткрыла дверь, собираясь войти в помещение, но разгоряченные спорщики не сразу заметили ее присутствие.
– Нет, сэр Виттор, вы просто не понимаете, о чем говорите, – говорил начальнику стражи Эрно Альтин. – Я повторяю, что решение провести ритуал возврата души – это просто безумие. Задумайтесь сами, за все время успехом увенчались только две попытки из сотни. Всего две! А ведь для проводящего ритуал это занятие также небезопасно. Множество попыток окончилось не только безуспешно для того, на кого оказывается воздействие, но и смертельным исходом для заклинателя. Вы что, совсем ничего не понимаете?! В попытке вернуть к жизни Дана, мы можем потерять Эли! Род Фаросских драконов прервется! Герцогству придет конец! Молчи! – оборвал он дернувшихся возразить Виттора и Тханга. – Мне самому горько это признавать, но мы должны будем настаивать на отмене ритуала. Да, на отмене! Если на одной чаше весов лежит почти безнадежная попытка вернуть умершего, а на другой – жизнь единственной наследницы престола… Разве не ясно, что мы должны выбрать? Не надо на меня так смотреть! Я помню Дана с детства… Думаете, мне легко такое предлагать! Но другого… Другого выхода – если мы хотим сохранить государство – у нас нет.
Все удрученно замолчали, понимая, что от приведенных аргументов невозможно просто отмахнуться, а все рассуждения старого графа, какими бы горькими они ни были, взвешенны и логичны. И в этой тишине отчетливо прозвучал голос Эливьетты, заставив спорщиков вздрогнуть от неожиданности:
– Господа, благодарю вас за заботу, но решение мной уже принято, и я не собираюсь его менять.
– Эли… – страдальчески произнес граф Альтин.
– Нет, граф. Я все же рискну провести ритуал.
– Эли, одумайся.
– Сэр Эрно! – в голосе Эливьетты зазвучал ме талл.
Старый рыцарь[9] скорбно поджал узкие губы. В глазах Тханга на миг вспыхнул огонек надежды, тут же сменившийся океаном страха и чувства вины. Дворецкий испуганно вздрогнул. Сэр Виттор, растерянно переводил взгляд с одного из присутствующих на другого.
Эливьетта подошла к невысокому постаменту в центре комнаты и, склонившись, медленно провела кончиками пальцев по застывшему лицу Дана.
– Господа, проследите, чтоб никто сюда не входил, – распорядилась она.
Эрно нервной походкой первым направился к выходу, и Эливьетта заметила слезы в глазах графа. Следом направились остальные. Тханг приостановился на пороге, словно хотел что-то сказать, но так ничего и не произнес, только шумно вздохнул и вышел за дверь, опустив широкие плечи и сгорбившись, будто взвалил на спину тяжелый груз.
Маркиза заперла дверь на ключ и, в качестве дополнительной предосторожности, задвинула засов, чтобы никто, сдуру или преднамеренно, не смог нарушить течение ритуала. На столик в углу она высыпала из принесенной сумки какие-то мелки, склянки, заполненные жидким, вязким или сыпучим содержимым, свечи, всех цветов и размеров, старую, обтянутую потрескавшейся кожей книгу и множество других предметов непонятного назначения.
Подхватив сразу несколько мелков, Эливьетта опустилась на колени и принялась старательно вычерчивать на полу вокруг постамента сложную многолучевую фигуру, чередуя мелки по мере необходимости. Время от времени она подходила к столику и сравнивала результат своих трудов с рисунком в книге. Обладая цепкой памятью, развитым глазомером и набитой рукой, девушка хорошо справлялась с поставленной задачей и ей почти не приходилось вносить поправки. Фигура на полу все усложнялась и усложнялась: в нее вписывались дополнительные векторы, отделялись сегменты и сектора, добавлялись дуги и линии, соединяющие между собой части фигуры. Окончив чертеж, Эливьетта скрупулезно проверила рисунок, прежде чем перейти к
