Роза и червь

– Я, доктор Нерия Вэй, прайм-администратор Колонии Сильвана, объявляю, что признаю Зару Янг…

– Я, мастер Иштар [NAV] Демир, командир корабля «Ползучий Хаос Ньярлатотеп»…

– Я, доктор Элиас Дитрих, прайм-администратор базы «Урания»…

Зал заседаний командного совета Космофлота.

Два кресла за столом пустовали – преемников арестованным ещё не успели назначить. Женщина с розой и уроборосом печально смотрела со старинной картины на троих оставшихся за столом людей.

– Итак, восстание всеобщее, – произнёс Янг. – Верность сохранил только Эрикс.

Шастри и Отунга молчали.

– Коммандер Отунга, назначаю вас начальником штаба по ликвидации мятежа.

– Благодарю за честь, овер-коммандер, – откликнулся Отунга. Его голос не выражал ни малейшего удовольствия.

– Приказываю вам разослать всем контрольным тьюрингам мятежных кораблей и баз команду на самоуничтожение, – размеренно проговорил Янг.

Отунга встал, наклонился над столом и поглядел на Янга очень внимательно.

– Я вас верно понял, овер-коммандер? Вы приказываете уничтожить все корабли и базы Космофлота, кроме нашей?

– По очереди, коммандер Отунга. С получасовым интервалом, в случайном порядке. Дайте им возможность одуматься.

Начальник штаба по ликвидации мятежа вернулся в кресло и откинул голову на подголовник.

– Можете арестовать меня, овер-коммандер, можете убить за неподчинение, но даже так – нет.

Янг помолчал. Потом перевёл взгляд на Шастри.

– Я с тобой до конца, Макс, – ровным голосом сказала она.

Янг снова посмотрел на Отунгу. Начальник штаба зажмурился. С его виска скатилась и поползла по щеке капля пота.

– Живите, – сказал овер-коммандер. – Я отменяю приказ. – Он встал. – Пойдём, Лавиния.

Отунга открыл глаза, всё ещё не веря своему счастью. Он был один в зале заседаний. Женщина с картины укоризненно смотрела ему в глаза.

Лапута Эрикс.

Километровый остров из силиконо-гелиевой пены плыл сквозь однообразную слепящую мглу облаков. Его крутые склоны на вид были неотличимы от натуральных меловых скал. По уступам сверкали рыжими каскадами сернистые отложения, ветер порывами сдувал и трепал шлейфы жёлтой пыли. Верх летающего острова был совершенно плоским – он служил взлётно-посадочной полосой для самолётов и шаттлов.

Два старых человека, мужчина и женщина, одетые лишь в кислородные шлемы, вышли из лифта и, держась за руки, направились к краю обрыва. Здесь, на высоте 55 километров, температура и давление были комфортными для человека, а сернокислотные облака представляли собой крайне разрежённый смог, безвредный даже для оголённой кожи. Опасен был только солнечный ультрафиолет. Жёлтая морщинистая кожа двух стариков на глазах покрывалась болезненной краснотой, но они не обращали на это внимания.

Максвелл Янг и Лавиния Шастри остановились у самого обрыва в белую бездну.

– Интересно, что убьёт нас раньше? – спросила Шастри. Её голос гулко резонировал в полости шлема. – Температура или давление? До поверхности мы не доживём, это понятно.

– Скажи лучше, будет ли работать Рой? – спросил Янг. – Тот, кто унаследует твою сигиллу, сможет его отключить или перенаправить?

Шастри вздохнула.

– Прости меня, Макс. Рой должен быть готов выполнять свою главную задачу. Нет, я не заблокировала управление.

– Значит, ты тоже меня предала.

– Я предала твоё безумное дело, но не тебя. Я могла бы солгать. И я могла бы оставить тебя прямо сейчас.

Супруги внимательно посмотрели друг на друга сквозь стёкла шлемов.

– Да, – согласился Янг. – Ты меня не предала.

Они синхронно повернулись к обрыву и, не отпуская ладоней друг друга, сделали шаг.

Через несколько минут их дымящиеся, обугленные, смятые давлением тела рухнули на обглоданный ветром щебень венерианской поверхности. Два фонтана пепла взлетели к мутно-оранжевому небу.

Пепел даже не успел осесть на камни. Ветер мгновенно унёс и развеял его без следа.