до живота. Глаза бледно-водяного цвета на грубом мясистом лице вдохновенно смотрели в пространство. Реальномирная Спираль серебрилась на лбу Истиноучителя, и сквозь неё было трудно разглядеть чуть выступающий под кожей квадрат.
Да, гейммастер Валериан носил имплант. Он был урождённым космиком, колониалом Новой Москвы и даже бланком.
Никто по-настоящему не знал, что заставило доктора Валериана Венгерова отказаться от благ цивилизации, уйти за периметр и присоединиться к нелепой секте (через пару лет он возглавил её – свергнув и изгнав предыдущего Первосвященника). Сам Валериан, конечно, говорил что-то о поисках смысла жизни, о духовных метаниях… Но Арлекин не сомневался, что всё дело в авантюризме и жажде власти. Он хорошо понимал Истиноучителя. Цивилизация с её порядками давно осточертела ему самому…
– … Снова война! – вещал Валериан. – Снова обрушились друг на друга царства людей космоса… Снова брат на брата пошёл в небесах…
Баритон Истиноучителя был мощен и сладостен, и он владел им с искусством оперного певца. На женщин – большинство паствы – этот голос действовал безотказно. Арлекин даже несколько смутился, наблюдая, как вокруг него прихожанки всех возрастов тяжело дышали, закатив глаза к потолку…
– … Вспомним, братья и сестры! – рокотало под сводами медиториума. – Вспомним Старую Землю, погрязшую в грехах, раздорах, нечистых помыслах, забывшую об истинной цели Игры! Пророчества Истиноучителей ясно говорили: ещё немного – и весь наш мир будет безвозвратно удалён с Реальномирного Сервера! И тогда Отладчики послали своё горькое лекарство для нашего вразумления. Аквилиане! Симуляция удара из космоса! Жестокий урок – но только такой и мог спасти Землю… Перед страшной угрозой человечество объединилось, образумилось, и малая часть спаслась… Но вот теперь – снова война! – С отчаянием в голосе Валериан воздел руки к небу. – Снова алчность, зависть, гордыня, жажда власти пробуждают тёмные силы! Снова затворены ожесточённые сердца для зова Реального Мира! Снова люди готовы проливать кровь, стирать живые души без сохранения, и ради чего?.. Воззовём же к нашим истинным сущностям в Реальном Мире! – воскликнул он так, что даже у Арлекина пробежали мурашки по спине. – Реальный Мир! Свет и Истина! Услышь наш призыв! Даруй нам, аватарам твоим, доброту, разум, очищение! Воспоём же гимн во имя его!
Повинуясь ритуалу, прихожане с кряхтением вставали, разминали ноги. Местоблюститель подал знак. Где-то за его спиной заиграл синтетический оркестр.
Музыка стихла. Раскинув руки в щедром объятии, Истиноучитель сошёл с постамента. Служба кончилась, прихожане потянулись благословляться.
Валериан участливо и внимательно слушал каждого, не разбирая
Минут через десять незаметный служка пригласил Арлекина идти за ним.
Служка проводил оперативника в ризницу за алтарём, где Истиноучитель отдыхал после проповеди. Весь мокрый от пота, Валериан развалился в кресле перед столиком. В руке у него была бутылка с жидкостью не то для укрепления, не то для расслабления голосовых связок.
– Мира и истины вам, мой друг! – приветствовал он Арлекина. После удачной проповеди местоблюститель был в отличном настроении. – Пришли за пастырским словом?
– Вроде того, – сказал Арлекин, присаживаясь на край стола. – Очень интересует мнение Божественных Разработчиков о нашей войне. На чьей они, собственно, стороне, Божественные Разработчики?
– Разработчики ещё не вынесли свой суд, – со вкусом произнёс Валериан. – Что же касается меня… Я слышал речь вашего Максвелла Янга. – (Съезжает с темы, отметил Арлекин. Любопытненько). – Я чужд политике, но скажу как оратор об ораторе: доктору Янгу далеко до совершенства! Да, приятный, поставленный вокал. Да, умелая интонировка. Но стиль? Но композиция речи? Слабо, мой друг! И слабо весьма! Разве можно обрушить на слушателя столько тезисов и ни один толком не разжевать? Док Янг явно переоценил сообразительность своей аудитории. – Местоблюститель наслаждался каждым звуком собственной речи. – Я сам – говоря без ложной скромности – неглупый человек – и то не понял, зачем док Янг взорвал этот самый «Санторо». Зато понял другое: док Янг оправдывается, оправдывается неубедительно, и очень старается не выглядеть как оправдывающийся
