скрываются за моим прелестным личиком, то лучше отправился бы за тридевять земель искать… да хоть жар-птицу или еще какую-нибудь сказочную диковину, чем присватался ко мне! Помню, я хохотала так, что ему пришлось облить меня холодной водой, чтобы не задохнулась. Много ли надо было девчонке, чтобы рассмешить ее до слез?..
– Может быть, и не с первого… – вздохнул Маррис. – Но, раз увидев тебя, госпожа, забыть уже не мог. И пусть нам обоим тогда было мало лет, но… когда ты подросла, то затмила красотой даже полную луну!
– Создатель, где ты взял это сравнение? – невольно засмеялась я. – В каком-нибудь романе вычитал? Вот уж редкостную красоту нашел: луна ведь вся в оспинах! Впрочем, если ты имеешь в виду то, что у меня теперь вместо лица, то ты мне польстил…
– Я не это хотел сказать, госпожа! – вскинулся он. – Прости, если обидел, просто… мне казалось… это звучит возвышенно.
«Ты красива, как цветущий куст репейника после дождя, – такими комплиментами обычно одаривал меня Саннежи. – Он неимоверно хорош в бриллиантовых каплях, изыскан и даже кажется нежным… но это только до той поры, пока не схватишься за него рукой без кожаной перчатки!»
– Значит, – сказала я, припомнив, что выспросил Рыжий у Марриса, – ты хочешь стать моим принцем-консортом?
– Это была бы великая честь для меня, госпожа, – серьезно ответил он.
– И даже мое увечье не отвращает тебя? – спросила я, и Маррис отвел глаза, пусть и на мгновение.
– Я ведь помню, какой ты была прежде. Твой ум куда важнее красоты, а…
– Да-да, а на голову можно и подол накинуть, – фыркнула я. – Не утруждайся, Маррис. Может быть, ты влюбился в меня, когда был мальчиком… ну хорошо, подростком. Но нельзя столько лет любить ту, с которой и десятком слов не перемолвился… И уж тем более – любить бескорыстно.
Знаю, Саннежи немедленно привел бы мне в пример какого-нибудь древнего поэта, который мельком увидел кончик туфельки или прекрасные глаза незнакомки и с тех пор посвящал этой даме все свои мечтания, изливая их в дивных стихах, но это определенно был не тот случай.
– Не нужно думать обо мне хуже, чем я того заслуживаю, госпожа, – выговорил он, явно сдерживаясь с большим трудом. – Я вовсе не…
– Ты же сказал, что не отказался бы стать принцем-консортом, – напомнила я. – А вовсе не поселиться в своем поместье со мною вместе и оберегать меня от большого мира. Я ошибаюсь или бескорыстием здесь и не пахнет?
– Мы вместе могли бы вернуть королевству былую славу, – негромко сказал Маррис. – Я…
– Слава! – перебила я. – Значит, ты жаждешь славы… Еще и богатства, полагаю? Ну так отчего же ты не собрал отряд, не пошел и не убил Рикардо сам? Смелые люди, бывало, брали корону на острие меча и правили долго и счастливо! И кто вспомнит о какой-то принцессе Жанне, погибшей в пожаре, если трон займет молодой король Эйнавар и немедленно вернет прежние счастливые времена? Что, боишься, никто тебя не поддержит, если ты не прикроешься мною?
– Госпожа!..
– Я не привыкла ходить вокруг да около, – отрезала я. – Иди спать и позабудь свои бредни. Я скорее…
Тут я осеклась, вспомнив предостережение Рыжего, а потому сказала просто:
– Даже не мечтай о том, что я сделаю тебя своим избранником. Раньше небо на землю упадет!
Лесная темнота негромко хохотнула, сосны зашумели…
– Прости, что потревожил, госпожа, – невыразительно произнес Маррис и встал. – Я думал, ты…
– Дай угадаю! Ты решил, что я прекрасная принцесса, истомившаяся в заточении и ждущая принца-избавителя? – улыбнулась я. Знаю, с моим лицом гримаса эта выглядит жутковато, а уж в свете костра и подавно. – Да, я истомилась, спорить не стану. Но принц мне не нужен. Мне нужны верные люди и острые мечи, а с короной я уж сама как-нибудь совладаю!
«Да, мне не нужен принц, – добавила я про себя. – Мне нужен князь. Или все-таки нельзя называть его так? Он же отрекся… Как бы то ни было, никто не заменит Саннежи. И если мне все-таки удастся вернуть трон, то… я не выйду замуж. Как я говорила уже – мои дети будут только моими, и не так важно, кто станет их отцом!»
– Доброй ночи, госпожа, – сказал Маррис, встал и ушел прочь.
– Слышал? – спросила я у леса.
– Конечно, – отозвалась темнота, и мне показалось, будто она скользнула из-под деревьев и окутала меня уютным теплым покрывалом, словно бы огромный кот свернулся рядом, а я оказалась в самом центре мохнатого клубка. – Но нам показалось, ты хотела сказать что-то еще.
– Верно. Я решила так: если я заполучу свою корону, то сделаю вот что: передаваться она будет только по женской линии. Как по-твоему, это достаточно жестокая шутка?
– Несомненно, – мурлыкнула темнота. – Думаешь обойти проклятье?
– Ты знаешь о нем?
– Мы знаем если не все, то многое.
– Значит, мой род действительно проклят? Я имею в виду род моей матери, – уточнила я.
– Да.
