– Но это и к лучшему, – проговорил он. – Он не может сразу следить за всеми сторонами света. Маррис спереди, мы сзади, он справа, мы слева… А голова у Рикардо только одна, пускай и умная-разумная. И рано или поздно ему этой головы не сносить, я обещал.
– Так может, оставить пока Марриса в покое? – спросила я.
– О нет, – помотал Рыжий головой, и огненный хвост (и когда успел так волосы отрастить, вроде недавно были намного короче, едва виднелись из-под тюрбана?) плеснул по его спине. – Нельзя оставлять у себя в тылу невесть что, это тебе любой военный скажет. Я не военный, не кудесник, но и то догадываюсь: если этот Маррис сожрет Рикардо и получит его силу… а он, по-моему, может это сделать, то с ним мы так просто не совладаем.
– Думаешь, старик просто изображает немощного, а на самом деле ведет свою игру? И не просто ради того, чтобы жить дальше, а чтобы… – Я умолкла, не зная, как это назвать.
– Стать сильнее. Вот и все, хозяйка, – спокойно сказал он. – Феи мыслят, на самом-то деле, очень просто. Сила – вот все, что им нужно, безраздельное владычество, а какой ценой – они редко задумываются. Этот вот, Маррис, еще хоть как-то себя сдерживал, знал, что на большее ему замахиваться нельзя, а как увидел молодого да раннего, Рикардо то бишь, не устоял, захотел забрать его силу себе. А ежели заберет, мы Рикардо с любовью вспоминать станем!
– Но для чего им это?
– А для чего ветер дует? – вопросом на вопрос ответил Рыжий. – Уж точно не ради того, чтобы корабли подгонять, это люди его дыхание ловят да используют, а ветер, ты сама недавно сказала, никакими сетями не удержать!
– Не ты ли мне говорил, что ветры заперты в этой округе? – припомнила я. – Ты, кажется, бредил, но говорил что-то… мол, зимние сильнее, но осенние горячее, а и летние еще не остыли, и если разгуляются – будет потеха. О чем это?
– Это когда было? – нахмурился он.
– В лесу, когда Маррис появился. Ты сказал еще, столица и Рикардо близко, и тебя от этого лихорадит, забыл? Лесной дух как раз после этого пришел.
– Ничего не помню, – честно ответил он.
– Так может, и тебя Маррис… отуманил-одурманил, как ты обычно говоришь?
– Может, и так. – Рыжий смотрел куда-то вдаль, но там ничего не было. Я проследила за направлением его взгляда: только небо и море, и одинокий парус вдалеке. – Да, я ведь со свечой-то лазал куда только мог добраться, вдруг нацепил на себя паутины клок, а с паутины паук – прыг да скок, а они ведь и ядовитыми бывают. То-то мне так паршиво было, и не лесной дух тому виной… Теперь ясно.
– Мы не вредили вам, – встрял тот. – Только задержали. Потом пропустили.
– За это спасибо, – искренне сказал Рыжий. – И пожар… не выходит пока удержать. Слабые мы людишки…
Темнота вдруг утробно захохотала.
– Слабые!.. Людишки!..
Внезапно наступила тишина, будто перед бурей.
– Он взял плату, – произнес дух другим голосом, будто бы вместо мужчины заговорила испуганная женщина. – Он взял ее. Он стал сильнее.
– О чем ты? – нахмурился Рыжий.
– Мы нашли дорожку, – прежним гулом ответили сосны. – Этот, второй… прокладывает путь, ни море ему не преграда, ни горы. Но он еще слаб.
– Протянул руки далеко-далече, а они под собственной тяжестью к земле клонятся? – вспомнил какую-то сказку Рыжий. Кажется, я ее тоже слыхала.
– Почти что так, только это не руки. Это как грибница, а она прорастет куда угодно, дай только время. Он уже в столице. Не он, часть его, но этого достаточно. Он взял плату за утраченную силу, а еще за своего отпрыска.
– Какую плату? – тихо спросила я.
– Девочку, – прошелестел лес. – Кровь Рикардо. Немного, но ему покамест хватит…
– Эмилию?!
Рыжий вовремя схватил меня поперек туловища, не то я, наверно, разбила бы руки о ближайшую сосну.
– Но как?!
– Иди ближе, мы покажем, – пригласила темнота, а Рыжий серьезно сказал:
– Не ходи, хозяйка.
– А ты проводи, если боишься отпустить, – ответила я, и он молча взял меня за руку. – Что нужно сделать?
– Капля крови на каплю смолы, – ответил дух леса. – Мы покажем, как это было.
Я уколола палец острием кинжала, невольно вспомнив сказку о веретене, и передала его Рыжему: наверно, ему тоже нужно это сделать, чтобы увидеть?.. У него и своего оружия хватало, но он промолчал.
Оба мы положили руки на шершавый сосновый ствол, истекающий смолой, и я почувствовала, как ладонь намертво пристала к коре, и испугалась
