14. Деда, я умру
– Ну не конец света же, Наськ, ну что ж ты. Да не реви ты! Блин, кто там звонит-то упорно так? Не реви, говорю! Сейчас, погоди. Да. Елки, Нестеров, некогда сейчас. Не-ког-да, понимаешь? А я-то при чем? Нестеров, блин, ты когда сам задания начнешь записывать? Ну наглый. А вот не скажу. Да, отвечаю. Да… Слушай, не до тебя сейчас, понял? Ничего. Ничего-о-о. А тебе какое… Блин. Да Наська тут что-то совсем… У меня, да. Ничего, плачет сидит.
Я не знаю. Здрасте, ты-то при чем. Не надо. Не надо, говорю. Нестеров, не взд…
Полинка отняла трубку от уха, некоторое время сосредоточенно смотрела в экранчик, тыкая пальцем, потом растерянно сказала:
– Во дебил. Припрется теперь. Не пускать его, да?
Макс пожал плечом. Какая разница-то.
Он с ужасом понял, что ничего не сможет сделать. Просто времени не хватит. Да и всего остального тоже.
Завтра в полдень игра перезапустится с новыми героями. Старых, значит, не будет. Сотрут их, обнулят или отменят как-то иначе, не важно. Убьют.
То есть от нарисованных персонажей, конечно, не убудет, они живыми не были никогда. Чуть коды с пикселями перемешают и заново выпустят. А вот кто живым был – и остался, как Настя, например…
Может, конечно, их из игры вышибет в настоящее, в тела, которые ждут себе в коме или где там. Лучшая концовка будет, милосердная такая. Но не для Насти с Максом. Настино тело занято, вышибать ее некуда. Макс из ее тела в свое не вышибется. И за оставшиеся сутки не успеет добраться до Зотова, найти себя настоящего и организовать обмен. Как добираться-то, пешком, что ли? Ни машины нет, ни денег на проезд, ни времени особо. И самое главное – Настя, может, и не помнит ничего. Кто-то ею – вернее, учеником воина с лицом Макса – играет. Может, не первый раз. Может, Настю убили уже – раз, или три, или пять. В игре ведь, похоже, время гораздо быстрее идет. Макс еще неделю назад в настоящем был, картинки вон вешал, а потом в игре с полгода провел. Для Насти, может, тоже полгода миновало. И пока Макс до Зотова доберется, еще полгода минует. А она ведь в игру совсем неопытной попала, ни правил не знает, ни локаций с героями, ни особенностей. У нее от памяти дырка уже, поди, и в эту дырку конец света и булькнет – с Настей вместе.
И получается, Макс ее сгубил. Обманул, подставил, заставил погибнуть. Убил, если коротко и честно.
Мысль выйти на разработчиков игры и уговорить их отменить перезапуск Макс отбросил. Как разработчиков найдешь, где? Допустим, письмо можно написать, вон контакты внизу сайта висят. Для простого-то письма Максовых познаний в английском хватит. Но вряд ли эти письма начальство сайта читает. А даже если прочтет – разве поверит? Хотя, может, и поверит. Может, эти начальники сами игру такой коварной и сделали, специально. Случайно эту ловушку с музыкой разве смастеришь? Значит, без толку к ним лезть.
И стучать без толку, в полицию там и так далее. Точно не поверят. А поверят – так что сделают-то? Допустим, будет все как в кино про киберполицию: наши Интерпол поднимут, тот какую-нибудь местную полицию, она всех арестует, все такое. Так не бывает, но допустим, на сей раз случится. Но не в течение суток ведь – это уж стопудово. Недели уйдут. А поздно будет уже завтра.
Макс снова заплакал. Полинка всполошенно закудахтала и убежала – кажется, открывать дверь, в которую позвонили.
Получается, нет надежды ни на кого, продолжал размышлять Макс. Только на себя. А на себя у Макса какая уж надежда. Все, что смог, – это сперва себя загубить, потом соскочить и девчонку вместо себя подставить. Хорошую девчонку, кстати.
Значит, выход только один – хотя бы ее спасти. Дождаться, пока Наська вернется в зону доступа, схватить ее, подтащить к ловушке и устроить обратный обмен. Маму вот только жалко. А я все равно ее не помню, беспощадно подумал Макс. Внутри от этой мысли все стало холодным и тесным, и Макс поспешно прыгнул к другой мысли: а если Наська совсем память потеряла? Ну ничего. Тут к этому уже морально готовы – Полинка, по крайней мере.
Лишь бы от компа не отгоняла, пока Настя в доступ не вернется. И трындела бы поменьше – что случилось да что случилось, расскажи да расскажи. Еще и Нестеров приперся, в углу сел, смотрит, ждет, что расскажу.
А что я расскажу-то?
Макс прерывисто вздохнул и рассказал.
Не все, конечно, – в дурку ему все-таки не хотелось. Макс изложил историю, в которую и сам мог поверить – и даже хотел бы поверить. Эта история была простой и нестыдной. В этой истории он был обычной девочкой Настей, которая вчера сунулась в игру, узнала, что один из персонажей считает себя живым человеком, высосанным из реальности, а сейчас вот проверила – и да, многое подтвердилось: есть такой живой человек. Валяется в больничке другого города, и похоже, там и останется. Потому что времени нет – сотрут его личность скоро вместе с нынешней версией игры.
В этой истории не было ни подлости, ни слабых мест. Никто никого не обманывал и не заманивал, просто девочка переживала за почти незнакомого мальчика, но ничего сделать не могла. Успокойтесь и дайте мне дождаться его возвращения.
– Зачем? – спросила Полинка.
До этого она еще многое сказала. Потребовала показать МэдМакса, сказала, что симпатичный, попереживала за его, Макса, судьбу, спросила, а что он сказал, а как себя вел и как вообще все случилось. Предложила позвонить родителям Макса, или в больницу, или в школу, или разработчикам игры, или в Кремль. У Макса сил не было отвечать, да этого и не требовалось – Нестеров грубо обрубал большинство идей на взлете. Полинка говорила: «Сам дурак, что бы понимал» – и выдвигала новую идею.
