– Вы понимаете, что не имеете права задерживать человека без веских причин?
– У нас есть причина, – угрюмо проговорил Борщевский. – Убит известный учёный.
– И что с того? У вас есть доказательства её причастности к его смерти?
– Она видела его последним. Мы имеем полное право вести расследование…
– Вести расследование – имеете, задерживать и допрашивать как преступницу – нет! Господин Борщевский, сколько лет вы работаете в следственных органах?
– Зачем это вам? Ну… восемь.
– И вы не знаете таких элементарных вещей? Я ведь уже предупреждал: обязательно укажу в рапорте о ваших действиях. – Варавва посмотрел на Дарницкую. – Извините за неправовое поведение моих коллег, Евгения Леонтьевна, они переусердствовали. Пойдёмте, поговорим без свидетелей, если не возражаете.
Дарницкая смерила его взглядом и, видимо, поняла, что её пытаются избавить от общества местных полицейских. Выйдя из-за верстака, она оказалась одного роста с Вараввой, хотя и он не был малышом при росте в сто восемьдесят пять сантиметров.
– Она… останется… здесь, – всё так же угрюмо, с паузами, проговорил следователь.
– Она… пойдёт… со мной! – с такими же паузами между словами, но железным голосом сказал Варавва. – Если появится полезная для следствия информация, я сообщу.
Стоявший рядом с капитаном молодой человек в сером костюме и водолазке сунул руку под борт пиджака. У него было узкое, как лезвие ножа, лицо и близко посаженные чёрные глаза. Он был широкоплеч, гибок, ощутимо силён и опасен. Варавва мгновенно оценил в нём оперативника высокого класса. И ещё ему показалось, что он этого молодого человека где-то встречал.
– Хорошо, – проворчал Шульман, отрицательно качнув головой в ответ на движение парня. – Надеюсь, вы поможете следствию. Нам тоже хотелось бы задать мадам Дарницкой пару вопросов.
Варавва встретил взгляд чёрных, с поволокой и шалым блеском, глаз парня в штатском, постарался не выдать своих чувств и вышел из дома, пропустив вперёд журналистку и лейтенанта. Интуиция подсказывала, что с этим мачо ему ещё придётся столкнуться на фестивале.
– Кто вы? – обернулась Евгения, оказавшись за калиткой.
– Майор Кашин, – ответил Алексей за Варавву. – Московская «контора».
– Контора?
– Федеральная служба безопасности.
Брови женщины изогнулись, в глазах протаяли удивление, любопытство и странная надежда.
– Так вы из Москвы?
– Абсолютно верно, – кивнул Варавва, подал руку. – Варавва Витальевич, можно просто Варавва, Вар и даже короче – ВВ.
Евгения улыбнулась, и у Вараввы сердце снова дало сбой, настолько красивой была эта лучезарная, немного печальная улыбка.
– Очень приятно, Женя. – Рука женщины была холодной и мягкой. – Благодарю вас за освобождение от этой не очень приятной компании. Я и в самом деле не предполагала, что возникнет такая ситуация. – По лицу журналистки прошла горестная тень. – Ермошу убили… за что?! Почему?! Он же никому не сделал ничего плохого! Мы расстались вчера нормально, он был весел, закончил давнюю свою работу по шаманизму…
– Давайте присядем где-нибудь, поговорим, – предложил Варавва. – Алексей, павильоны все заняты?
– Павильоны – все, но я видел пустые палатки.
– Поищи одну.
– Подождите, я бы хотела посмотреть на… Ермошу. – Имя погибшего Евгения произнесла шёпотом.
– Иди, – махнул рукой Варавва.
Лейтенант исчез.
– Лучше этого не делать, – посоветовал Варавва. – Местная полиция не желает помогать и ревниво следит за всем происходящим. У меня вообще складывается впечатление, что она знает мотивы преступления и самого преступника, но хочет это скрыть.
– Как его убили?
– Ударом в шею. Бил профессионал. Случайно такие удары не наносятся. Вы вчера с ним приехали?
– К вечеру, на редакторской машине, из Перми. Он остался, а я уехала в Кишерть, у меня там подруга живёт, в библиотеке работает.
– У него были с собой какие-то вещи?
– Только плоская сумка наподобие «дипломата», он возил в ней планшет, личные вещи и какие-то бумаги.
Варавва вспомнил ответ Шульмана.
– А мне сказали, что при нём ничего не было.
– Враньё! – Евгения передёрнула плечами. – Значит, ради этого «дипломата» его и убили. Ермолай хвастался, что везёт на фестиваль бомбу.
