Потом не выдержала, резко всхлипнула и отвернулась.
Вовка только вздохнул, приобняв её за плечи.
– Так, значит, не гон? – удивился Сёма.
– Ага, – кивнул Вовка. – Половина кошек, если не больше, пропала. Я же говорил – керосином пахнет.
– Как же Дуська осталась? – удивилась Ира.
– Везучая ты… – выдохнула Маша. – А если до нее доберутся? Гады, сволочи, содомиты!
Ира побледнела. Сёма нехорошо посмотрел на Машу, но ничего не сказал. Достал мобильник, потыкал пальцем.
– Вот, вебкамера у тебя на хате. Видишь, в порядке Дуська. На клаве спит, перегрев ноутбука обеспечивает.
– Мы должны их победить, слышите, – вдруг заявила Маша, сорвавшись на истерические нотки. – Это уже скотство! Котов нельзя обижать, слышите? Ваську надо вернуть!
– Да к чер… Ладно, не о том речь, – перебил Вовка. – Что узнали?
– Ничего особенного. Нормально оцепить все тарелки у властей людей не хватило, а может, договорились уже, но чужие и сами неплохо справляются. Стены металлические, дверей нет, фиг пройдешь. Висят в полуметре над землей – и всё. Кто-то сверлом пробовал – ровным счетом ничего не вышло. Кстати, когда садились, прохожих и машины как-то сдвинули. А вот памятник Вождю Пролетариата подавили на площади, прикиньте? – сообщил Сёма. – Возможно, это межзвездные диссиденты. Или, учитывая кошек, сериал про Альфа готовил нас к суровой действительности. Часть сразу схавали, а часть на развод оставили.
– Дурак, – сказала Ира, тревожно поглядывая на экранчик смартфона.
Маша заплакала.
Над аллеей на бреющем полете пролетел знакомый учебник по аналитической геометрии. Вслед за ним вприпрыжку с дикарским гиканьем пробежал Заглоба и начал его рвать зубами и ногами.
Все остолбенели.
– Староста, ты чего? – выдавил Вовка.
– Злоботрясов! Гадина! – отвечал жирдяй. – Заявил, что раз конец света, то все давайте зачетки. Ну, я собрал, отнес ему. А он, а он… Два часа про Махабхарату рассказывал, а потом зачетки поджег и танцевать начал. Мы его схватить попытались, а он… он…
– Что «он»? – с трудом сдерживая смех, спросил Сёма.
– Вы не хотите знать, – всхлипнул Заглоба. – Как бог свят, не хотите.
– М-да, – повернулся к друзьям Вовка, – люди уже с ума сходят. Точно продали нас правительства. Сговорились.
– Не-а! – выкрикнул вдруг Заглоба, оказавшийся слухастым. – У меня дядя в аппарате президента. Ни с кем на связь не выходили, главный собрал манатки и свалил в бункер на Алтай. Вот оно как, значит.
– Вот оно как, – повторил Сёма. – Может, как у Лема, нечеловеческая логика формально даже на разум не похожа? Ведь знают, что слова понимаем. Знают, что ждем, что не понимаем ни шиша, а молчат.
– Молчат, – согласился Вовка.
– Ребят, – сказала Ирка. – Я тут подумала… А ведь Дуська породистая. Вислоухая. У кого такие же – тоже все при котах. И перса я у соседки видела… А исчезли дворовые…
– По идее, – задумался Сёма, – так не показательно. Надо бы побольше выборку. И вскрыть не мешало бы.
– Я тебя вскрою, – ласково пообещала Ира.
В камере становилось людно. Кошаки – разных расцветок, поведения и нравов, патриархи и совсем котята – толпились бок о бок. Непримиримые враги забывали о вражде. Пары ссорились.
Кто-то запел колыбельную – грустно, жалобно.
– Ну как? – спросила соседка.
– Было бы отлично, малышка, если бы меня не отвлекали. И прикрывайте, прикрывайте, наверняка все камерами напичкано, – с набитой пастью прорычал Василий.
Он уже снял одну из панелей пола и пытался пробиться сквозь пучки проводов к какому-то распределительному щитку. Меньше всего на свете ему хотелось ненароком перекусить провод. Мало ли какое там напряжение!
Василий предпочитал оставаться в живых. Особенно теперь, когда Семирамида так на него смотрит.
– Наши девушки нас не ценят. Я больше скажу – они хотят нашей смерти. Ой вэй, – Сёма был безутешен.
– Сам виноват, – зарычал Вовка, вглядываясь через бинокль в даль светлую. – Надо же было про Альфа ляпнуть! Это моя сразу сказала: котика не
