Впереди была терния. Охраняющие ее мимики с моим приближением становились людьми. Они все были другими «я», теми, которыми я был когда-то, которыми мог быть и которыми не стану никогда. Двойники шли рядом со мной, сопровождая к ядерному заряду. Улыбался бегущий вприпрыжку мальчишка, так похожий на Лешку. Молодой мужчина с самоуверенным взглядом осторожно переставлял ноги, чтобы не запачкать отутюженные брюки. Седой нахмурившийся старик порывался мне что-то сказать, но останавливался на полуслове, задумчиво рисуя тростью узоры на земле.
На тележке рос одуванчик. Их было много вокруг – желтых клякс на зеленой траве. Но тот, который вцепился в ядерный заряд, уже покрылся белым пухом, спеша породить новую жизнь. Я дунул, ветер подхватил белые парашютики и унес прочь. Оставалось сорвать предохранитель и ввести код, но я не стану этого делать.
– Я это не сделаю, – сказал я мальчишке, и тот, рассмеявшись, умчался прочь.
– Они ведь меня недаром боятся, – кивнул я мужчине-щеголю, и он опустил взгляд, не выдержав моего.
– Потому что ты можешь их изменять, – ответил старик. Или это произнес я сам? – Потому что это они хотели взорвать бомбу, а ты этого не сделаешь. Ты уйдешь в их мир и будешь его менять, пока не найдешь главного. Того, кто всем управляет. И не думаю, что он сможет устоять. Ведь он боится тебя.
– Ты прав, – сказал я сам себе.
А потом пошел в глубь тернии, туда, где был портал в иной мир.
Игорь Минаков
Учитель с большой буквы
Это случилось за десять лет до Вторжения.
Маленький, ничем не примечательный поселок на севере России. Обыкновенная школа. Рядовое событие. Кто же мог предсказать, что это лишь первые предвестия большой беды…
Тарелка появилась над полем, когда мы уже и ждать перестали. Здоровенная такая дура. Сама черная, а под днищем голубые огни в два ряда, друг другу навстречу крутятся. Инопланетная посудина четко рисовалась на фоне заката. Мы залегли на опушке Матюхина бора, и нам хорошо было ее видно. Не знаю, как другие, а я точно разглядел, как «дышат» радиальные спицы гравикомпенсаторов, придавая тарелке остойчивость. Я даже почувствовал пульсацию ультрасенсоров под своими ладонями, хотя откуда мне было знать, как они там пульсируют? На нашем симуляторе и сама тарелка, и ультрасенсоры в ее рубке – были только картинками на мониторе…
– Ух ты! – выдохнул Хлюпик. – Настоящая…
– Заткнись! – озлился на него Качок.
– Спокойно, Анзор, – сказал ему Учитель. – Они нас не услышат…
Не только Качок, но и все наши заметно нервничали, то и дело посматривая на Учителя.
Дмитрий Васильевич и не думал прятаться. Он стоял на открытом месте, запрокинув голову. Руки уперты в бока, в зубах соломинка. Я был знаком с ним уже почти три года, и точно могу сказать, что в тот жуткий момент он не выпендривался перед нами, а в самом деле был спокоен, как танк…
Тарелка вдруг тормознула, зависла, болтаясь, как на веревочке. Мне показалось даже, что Хлюпик не прав и вовсе она не настоящая. Я даже поискал в небе эту самую веревочку, но не нашел, конечно. Огни под тарелкой забегали быстрее, и, точно в кино, днище ее раскрылось диафрагмой, и оттуда выпал широкий луч голубого света.
Тогда Дмитрий Васильевич выплюнул соломинку и сказал:
– Действуем по плану… Анзор, веди свою группу… А ты, Миша, – обратился он ко мне, – сиди со своими ребятами здесь. Ждите приказа… Я сообщу, когда можно будет…
Проговорил он все это обычным своим голосом, как будто домашнее задание просил записать, но меня пробрало дрожью. Игры кончились, теперь все было взаправду…
Новый учитель появился в школе в середине учебного года. Седьмой «А» предвкушал веселое времяпрепровождение, так как с утра было известно, что учитель физики Исидор Иванович внезапно заболел, но скрипнула дверь, и в классе появилась Корнелия Степановна, завуч Малопухтинской средней школы, в сопровождении незнакомого мужчины. Седьмой «А» машинально поднялся.
– Здравствуйте, ребята! – сказала Корнелия Степановна. Семиклассники вразнобой поздоровались. – Позвольте представить вам нового учителя физики и вашего классного руководителя Дмитрия Васильевича Скоробогатова.
