Такие далекие.
И такие опасно близкие.
Татьяна Романова
Я буду сильным
1
– Лена, смотри: желтенькая! – Витька радовался, как ребенок. Хотя почему – «как»? Девять лет человеку.
– Брось эту дрянь, – сквозь зубы сказала Лена.
– Я их собираю, – надулся Витька. – А то серые улетят, и ни у кого ничего не останется. А у меня будет коллекция!
Он шмыгнул в подъезд, сжимая карточку в грязной ладошке. Дверь, конечно, не придержал – правильно, пусть ворчливая старшая сестра сама справляется.
Лена ввалилась в темную прихожую. Поставила у двери две пятилитровые бутыли – в дома воду не подавали уже третий день, но уличные колонки еще работали – и с наслаждением растянулась прямо на холодном полу.
– Пришла? – Егор выглянул из комнаты. – Ну, слава богу. Я уже волноваться начал!
– Ты же у нас мужик, сам бы и сходил за водой, – вяло огрызнулась Лена. – И никаких тебе волнений.
– Доча, я ведь спину сорвал вчера, – беспомощно заморгал он.
Лену передернуло. Ей до скрежета зубовного не нравилось, когда Егор называл ее дочей. Ну да, он ее родной отец, тут не отвертишься, – но можно хотя бы не напоминать об этом лишний раз?
– Почему Витька на улице бегает? Я же тебе сказала – не выпускай его.
– Я за ним с балкона следил.
– Толку с твоей слежки…
– Не ругайтесь! – крикнул Витька с кухни. – Лен, иди сюда, я карточки покажу!
Вживую серых никто не видел, хотя Витька и утверждал, что заметил одного во дворе школы и еще двоих – у Лены под кроватью. Зато эти чертовы карточки валялись повсюду. Яркие, сделанные из тонкого пористого материала – инструкция по поведению для землян, испытавших побочные эффекты первого контакта.
Стилизованный человечек стоял на коленях, изображая страдание. На розовом тельце чернели бесформенные пятна. На следующей картинке он, забросив за плечи рюкзак, жизнерадостно шпарил к летающей тарелке (да-да, классической тарелке, a la блюдце на ножках), стоящей на вершине холма. На третьей – получал из рук инопланетянина пробирку с лекарством. На четвертой – радостно шагал домой, насвистывая мелодию.
Эта картинка – счастливая, как Витя ее называл, – попадалась чаще всего. Но были и другие.
Человечек стоял в просторном белом зале, но инопланетянин сокрушенно разводил руками. Другой серый указывал на полки с пустыми пробирками. На следующей человечек (глазки-крестики, рука прижата к сердцу) валялся на земле в луже крови.
Серые действительно привезли с собой заразу, от которой люди покрывались черными пятнами и начинали медленно гнить заживо. Ну, по крайней мере, так утверждала квартирная хозяйка, тетя Оля. Лена и сама не раз видела зараженных, уныло бредущих куда-то (к тарелке, наверное, куда же еще?) по запыленным улицам. Конечно, связываться с ними, чтобы разузнать подробности, желания не было.
Нарочно или нечаянно серые это сделали, Лена не знала, да и знать не хотела. В любом случае, их жест доброй воли – берите наше лекарство, если, конечно, успеете – выглядел гадким и показушным.
– Катя говорит, есть еще какие-то с фиолетовыми полями, – Витька сложил карточки обратно в банку из-под кофе. – Говорит, видела там, за гаражами. Может, и врет. Но надо же проверить! Папа пообещал, что завтра со мной пойдет. Ты не волнуйся, он меня защитит, если что.
Егор? Защитит? Это жалкое существо, которое с начала вторжения нос на улицу высунуть боится? Но ссориться с братом не хотелось.
– Купаться иди, коллекционер, – поморщилась Лена. – Зря я, что ли, воду тащила?
