Их взгляды встретились, сплелись в раскаленный крепкий канат, протянувшийся от одного к другому. Чен поверить не мог интенсивности своего внезапного чувства, не мог оторваться от ее лица, взгляда, фигурки.
«Это ты?» – подумал он. И ощутил ее мысль, такую же счастливую, торжествующую. Он рассмеялся и почувствовал возбуждение, и желание, и близкое счастье. Он шагнул к девушке, но замер, потому что в океане отчаянно вскрикнул голубь – его время кончалось, уже давно кончилось, но он все отказывался умирать. Все надеялся.
Чен вздохнул, помахал девушке рукой, пожал плечами. Положил телефон на столбик ограждения – все равно иначе утонет.
– Кафе в Чайна-тауне, на Восьмой улице, – крикнул он девушке, не зная, услышит ли она, поймет ли, знает ли она вообще английский. – В восемь вечера, в восемь! Я буду ждать!
Перемахнул через ограду и прыгнул в залив, хорошо понимая, каким идиотом выглядит. Он ушел в теплую соленую воду с головой, вынырнул, поплыл к дурной птице. Идиот его еще и клюнул в руку. Чен поднял голубя, усадил себе на голову. Тот вцепился лапками в волосы, осел, уставший до смерти.
Когда Чен переплыл залив, покричал и его втянули на рыбачий баркас, голубь уже спал мертвым сном, и не проснулся даже когда Чен забирался по веревке, даже когда снял его с головы и усадил в коробку из-под лапши, которую ему дал старый рыбак, поглядывая на него, как на дурака.
Чен ехал в МРТ, в заскорузлой от соленой воды одежде, без телефона, но с картонной коробкой и полудохлой мокрой птицей, встретив и потеряв девушку своей мечты, и именно дураком себя и ощущал.
Дома он высушил голубя феном – на самом щадящем, прохладном режиме.
Позвонил маме и отцу, поговорил об их делах. Рассказал о новом сканере, о полном анализе генома за полчаса, о стажерах из России и Америки – веселых и талантливых молодых ученых.
Вышел на балкон и долго смотрел, как внизу, в бассейне, плещутся дети. Белокожая малышка, пухлая, в красном купальнике с утятами, подняла голову и посмотрела прямо на Чена – будто погладила его по щеке. Она тоже была одной из тех, с кем он чувствовал необъяснимую связь – теплую ниточку, на мгновение протянувшуюся к нему от детского сердца. Чен помахал ей рукой и ушел с жаркого балкона в прохладу кондиционированной комнаты.
Он устроил голубю уютное гнездо в коробке из-под ботинок, пожертвовав наволочку. Птица чуть приподняла голову и посмотрела на него мутным взглядом. Потом снова заснула.
Чен поработал немного над своей программой, ответил на письма, оделся и поехал в Чайна-таун. Стемнело быстро, как всегда в тропиках – вот только-только начали сгущаться сумерки, и вдруг ночь стала уже густой, как чернила, и над улицей зажглись красно-оранжевые фонарики.
Чен сел за пластиковый столик на улице, заказал бобов и пива. Думал о чудесной девушке, о том, как она на него смотрела – внимательно и хорошо, какая была красивая.
Надеялся.
Она села с другой стороны столика, будто материализовавшись из его мыслей. Тоненькая, большеглазая, с ровно постриженной челкой.
Положила перед ним его телефон.
Он счастливо рассмеялся, она улыбнулась.
Ее звали Маки, ей было двадцать лет, она изучала промышленный дизайн в Кобэ, а поездку в Сингапур ей подарил дядя за то, что она сделала проект для его фирмы. Она пила лимонад и смеялась шуткам Чена, прикрывая рот рукой.
– Поедем ко мне? – спросил он. Она кивнула.
– Ты на машине?
– Что ты, – сказал он. – На машинах здесь ездят только очень-очень богатые. А я не богат.
Он вдруг испугался – не будет ли это проблемой. Может быть, она разочаруется, что он не очень богат и у него нет машины?
– Это плохо? – спросил он.
– Ничего, – сказала она. – Это неплохо.
В такси они молчали и не прикасались друг к другу. Иногда она спрашивала про какие-то вещи за окном, он отвечал.
– Это башня Небесного Тигра.
– Это Ботанические сады. Да, удивительная подсветка.
– Это торговый центр.
– Это «Синий горизонт», где я живу.
Она разулась за порогом, вошла в прихожую. У нее были очень красивые маленькие ноги с серебряным лаком на ногтях.
Дверь закрылась, отсекая их от города, его шума и жары, погружая в полную тишину и прохладу.
Маки легонько поклонилась, не отрывая от него взгляда. Чен поклонился в ответ.
А потом они бросились друг на друга и сделали это прямо на полу в прихожей – Маки была сверху, и Чен пожалел, что выбрал жесткий паркет для
