Канал имени Москвы. Лабиринт

Ева облюбовала себе место на носу, ей нравилось ощущение, когда лодка взлетала на волну, а потом падала вниз, и оказалось, что её совсем не укачивает. Петропавел накинул ей на плечи мягкий тёплый плед, и Ева с благодарностью посмотрела на него. У старика были очень живые и очень весёлые глаза и интонации голоса прямо как у Тихона, так что Ева сразу почувствовала к нему расположение.

(Не сразу. Только после того, как прилетел Мунир. А до этого…)

Он даже обращался к ней «милая», и в этом не было ничего наигранного, старик вовсе не собирался никого копировать.

Ещё до подхода ко вторым заградительным воротам, на отрезке канала между водохранилищами, путь им преградила плоскодонка, и человек в жёлтой повязке на голове потребовал уплатить ясак.

– Гиды не платят ясак, – ответствовал Петропавел. Он попросил Еву уступить ему место на носу и теперь сидел, свесив ноги за борт, и безмятежно грыз яблоко.

– Вы на территории Пироговского речного братства. – Человек в плоскодонке заговорил с нажимом.

– Мне это известно, – улыбнулся Петропавел. – Но нам не нужны услуги лоцмана.

Человек нахмурился, и нечто тёмное и странное мелькнуло в его глазах, словно он прислушивался к чему-то. Да только не к чему ему было прислушиваться, на плоскодонке он стоял один, в руках видавший виды дробовик.

– Вы на прицеле, – с угрозой заявил он и указал на берег. – Вон там. И там. – Он кивнул на противоположный берег.

– Это мне тоже известно, – со спокойной улыбкой возразил Петропавел. Как ни в чём не бывало, откусил яблоко, пожевал, проглотил. – Поэтому выбирай два моих ответа: у меня полная лодка вооружённых гидов. Мы постараемся, чтобы боли вы не почувствовали, но ещё до заката вы станете кормом для рыб. – Он с сожалением посмотрел на оставшийся в руках огрызок и бросил его в воду. И тут же доброжелательно добавил. – Второй ответ: нам не нужны услуги лоцмана. Но и неприятности нам не нужны. Мы идём с миром.

Человек в плоскодонке поморщился, только тень уже покинула его взгляд:

– Гиды… нам тоже не нужны неприятности. Вы ведь проходили здесь недавно?

– Совершенно верно, – миролюбиво заметил Петропавел. – А теперь возвращаемся.

– Скажи, а что с той, что живёт в Строгинской пойме? – Человек вдруг заговорил быстро, перейдя на гораздо более доверительный тон. – Слышал, её тень видели на Химкинском море.

– Я не хотел бы сейчас об этом говорить. – Улыбка тут же покинула лицо Петропавла. – Закат близок.

Человек в плоскодонке угрюмо передёрнул плечами, в его глазах заплясал тревожный огонёк.

– Не из суеверия, – пояснил Петропавел. – Просто к закату у них обостряется восприимчивость. Не стоит притягивать лихо. Нам только что пришлось отогнать её сестру в Пестово.

У того, как при тике, дёрнулась правая половинка лица, он невесело усмехнулся:

– Эта наша, домашняя, так сказать…

Петропавел кивнул со вздохом, но теперь его взгляд выражал скорее любопытство:

– Ну что, дадите пройти?

Человек в плоскодонке повесил дробовик на плечо:

– Дело ваше. Но дозоры сообщили, что со стороны Химкинского моря сюда движется блуждающий водоворот. И не один. Совсем скоро будет здесь. Прости, но при всём уважении, рыб кормить будешь ты.

– Так с этого и надо было начинать, – серьёзно сказал Петропавел. – Мы умеем быть благодарными.

– Ну как? – довольно хмыкнул тот. – Теперь тебе нужен лоцман?!

Петропавел лишь молча улыбнулся в ответ. Человек в плоскодонке уже сел за вёсла:

– Следуйте за мной. Сразу по выходу в Клязьму свернём в Пирогово. Там найдём, где вам переждать. Безопасный ночлег гарантирую.

– А твоя жёлтая повязка? – вдруг спросил Петропавел. Его команда тоже рассаживалась по местам, гиды превращались в гребцов.

Человек в плоскодонке какое-то время грёб молча. Затем снова поморщился:

– Тебе ведь известно, что это значит?! Ни с кем не заговаривайте, лодки не покидаем. Наши дела тебя не касаются, но законы гостеприимства не нарушим. Скоро всё изменится, войдёт в привычное русло. А пока найдём всем место стоянки в Пирогове, туда не заходят водовороты. – И он впервые разулыбался и мечтательно добавил: – Благословенное Пирогово – туда не заходит никакая напасть.

Петропавел кивнул, но, отворачиваясь, с сомнением чуть слышно произнёс:

– Кроме той, что уже там.

Однако Ева его услышала.

* * *

А потом лодка прошла заградительные ворота, и ещё на подступе к ним у Евы закружилась голова и повторилось лёгкое ощущение дурноты. Только опять она не поняла, что случилось. Ещё в первый раз, когда проходили ворота на Икшинском море («Номер сто восемь», – зачем-то сказал о них Петропавел), Ева почувствовала что-то подобное, однако сейчас чувство было гораздо сильнее. У девушки неожиданно участилось