— Ну ты даешь, а я уж было…
В дверь постучали:
— Вы куда пропали? — послышался голос Маши.
— Пошли. — Лавров выбросил окурок.
На губах Маши Ставропольской играла грустная улыбка, походившая скорее на ухмылку.
— Рассказал? — Девушка бросила взгляд на «мужа».
Десантники переглянулись, поняв друг друга без слов.
— Он и сам все понял без меня, — ответил Барханов.
— Я и не сомневалась. — Маша поманила десантников к пустующему гардеробу, расстегнула сумочку и положила на стойку перед каждым по пухлому конверту.
— Что это? — строго, как простую девчонку, спросил комбат.
— Деньги, те, что вам дед обещал за мое освобождение.
— Ничего ты не поняла, — вздохнул Барханов.
— Вы же слово свое сдержали. Я бы больше предложила, но уже знаю, вы лишнего не возьмете, а по десять тысяч вы заработали.
— Девочка, — Лавров мягко отодвинул деньги, лежавшие возле него, — не обижайся, но этих денег мы взять не можем.
— А ты? — глянула Маша на Барханова.
— И я, — старлей тоже отодвинул пачку, — больше к этому вопросу не возвращаемся.
— Пошли, выпьем немного, перекусим, а то на поезд опоздаем. — Лавров подтолкнул старлея к входу в зал и прошептал на ухо: — Уйдем потом незаметно.
На перроне было, как всегда, многолюдно — толпы прибывших в город людей двигались по платформе вдоль новенького, выкрашенного в серебристый цвет экспрессного поезда. Из динамиков, закрепленных под сводами крыши, лился приятный женский голос, вещающий о скором отправлении «Дальневосточной стрелы». Дорога десантников ждала, по местным меркам, недолгая, в семь утра поезд делал первую остановку. И там их должна была забрать машина, доставить на военный аэродром, откуда днем вылетал транспортник в Астрахань.
Возле касс толпились пассажиры — возгласы, крики вперемешку с матом смешивались со звонким голосом диспетчера. Касса работала всего одна, кассир не спешил. Сквозь плотную очередь, выстроившуюся у окошка, пыталась пробраться старушка. Оставив у стены пузатый клетчатый рюкзак и несколько толстых пакетов, она пыталась подойти к кассовому окошку.
— Да мой поезд прямо сейчас отходит, — говорила она, — вы же на завтра берете, успеете…
Взвинченные ожиданием пассажиры толкались, пихались локтями, не подпуская бабку к кассирше, отделенной от толпы толстым стеклом. Отчаявшись, старушка вернулась к вещам, присела на свой рюкзак. Смахнула набежавшие на лоб капли пота, тяжело вздохнула и посмотрела на зажатый в руке паспорт с вложенными в него деньгами.
— Помочь, мать? — Высокий стройный мужчина в форме десантника подошел к ней.
Старушка подняла глаза, морщинистое лицо расплылось в улыбке.
— Спасибо, сынок, но я и сама управлюсь, — тихо, словно извиняясь, ответила она.
Майор подошел к Барханову, бросил мимолетный взгляд на огромный рюкзак и на пакеты, набитые до самого верху.
— Куда едем? — спросил Лавров.
— Во Владивосток, к внуку. — Старушка снова тяжело вздохнула и с грустью посмотрела на длинную очередь, тянувшуюся к кассе.
— Я сам справлюсь. Через пару минут, подождите, — с этими словами Лавров отстранил Барханова, взял паспорт у старушки и растворился в толпе, словно фокусник, исчезнувший в густом облаке бутафорского дыма. Лишь только один раз послышалось:
— Эй, майор, для военных есть своя касса… — но наглый голос быстро смолк.
Старушка свесила голову, сцепила опустевшие пальцы, устало прикрыла глаза. Она не знала, сколько дремала и сколько прошло времени, но когда она открыла глаза, перед ней вновь стояли двое военных в голубых беретах.
— Вот, держите. — Майор разжал кулак: на ладони белел купейный билет.
— Да у меня же там на плацкарт деньги только и были.
— Плацкартных уже не было, — проговорил Лавров.
Старушка удивленно смотрела на прямоугольную бумажку, ее рука сама собой опустилась в пакет, вытаскивая потрескавшийся кожаный кошелек.
— Не надо, мать. — Лавров махнул рукой.
— Спасибо, сынок, — растерянно вымолвила пожилая женщина, все еще сжимая раскрытый кошелек.
Она пребывала в замешательстве, не зная, чем отблагодарить мужчину в форме.
Майор улыбнулся, подмигнул Барханову:
— Нам билеты вообще бесплатно достались. В СВ. В одном купе вдвоем с товарищем едем, скучать не придется.
— Да я ж в купе сроду не ездила, — старушка пожала плечами.
Старлей посмотрел на огромное электронное табло — вверху загорелось время отправления поезда:
— Нам и вам пора. Поможем вещи донести.
— Как мне с вами повезло. — Старушка открыла рюкзак. — Раз денег брать не хотите, может, баночку грибов возьмете?
— С удовольствием. — Старлей помог старушке встать.
Барханов с Лавровым подхватили тяжелые сумки и заспешили к поезду. Помогли старушке забросить вещи в купе. Заняв свои места в соседнем вагоне СВ, они выбрались на перрон, на котором по-прежнему толпился народ.
— Где же она? — Барханов осматривал поток людей, проносящийся вдоль поезда.
— Кого-нибудь ждете? — Старушка выбралась из соседней двери, она ежесекундно оглядывалась, будто ее вагон мог уехать отдельно от всего поезда.
— Девушку, — устало вздохнул старлей.
Старушка понимающе кивнула:
— Женщины всегда опаздывают, но обязательно приходят…
— А вот и она!
— Я же говорил, что придет.
— И я говорила, — вставила бабушка…
Маша бежала по перрону в окружении трех крепких мужчин, черные свободные пальто выдавали в них телохранителей. При виде десантников девушка сбавила шаг и пригладила растрепавшиеся волосы.
— Почему вы, даже не попрощавшись, ушли из ресторана?
— Мы думали, так будет лучше.
— Я же обещала…
— И я обещал, но чуть не забыл. — В руках старлея блеснуло лезвие десантного ножа. — Свадебный подарок. Держи.
Девушка поймала взглядом блик отполированного металла, прищурилась.
— Нож просто так не дарят, считайте, что я его у вас купила — я вам в дорогу поесть принесла и выпить.
— Только не говори, что сама готовила, не поверю, — ухмыльнулся комбат.
— Тут бутерброды со стола, мясо, коньяк…
Загудел поезд, перрон уже почти опустел. На подножке вагона появилась проводница. Одного ее взгляда было достаточно, чтобы понять, что поезд отправляется. Маша буквально сунула в руки Барханову тяжелый сверток.
— Счастливой дороги! — крикнула вдогонку десантникам Маша.
