Сначала он поступил в местное военное училище, а затем и в академию, где ему привили такие понятия и принципы, как долг, ответственность, признание авторитета старшего и более опытного, умение работать в команде. Его научили сдерживать свои эмоции и не вестись на провокации; из него сделали первоклассного бойца и открыли в нем лидерские качества; развили силу духа, характер, волю к победе (хотя они и так были неплохими, я думаю) и, ко всему прочему, внушили уважение к женщине как к существу более слабому и нуждающемуся в заботе.
Этого не было написано в досье, но, пробегая взглядом сухие факты о его достижениях в учебе, о службе на границе, а после – и самой Матери, я читала между строк. Были как похвальные грамоты и награды, так и нарекания, но они носили такой характер, что я бы наградила за каждое. Несколько раз он шел против приказов командира, но всегда его решение оказывалось верным и спасало жизни его соратникам – о каждом случае имелся подробный отчет с выводами военной комиссии, которые были созвучны моим. Его наказывали за неповиновение и тут же награждали за победу и результат.
Он так и не выслужился до командира, но спустя семь лет Амидайла решила, что хватит мужчине прозябать в полях и лесах, уничтожая иномирных монстров, и пора привыкать ко двору, чтобы заняться более интересными и деликатными делами, а именно ее поручениями.
Так из полевого сержанта с позывным «Бешеный Юм» Юмирай стал лордом и поверенным самой Матери. Этот период жизни был довольно сухо изложен, и, насколько я понимаю, информация была секретной даже для меня, но, судя по приложенному списку наград и поощрений, со своими обязанностями ястреб справлялся на отлично.
А затем ушел в отставку вампир, занимавшийся воспитанием и становлением птенцов, и Амидайла решила, что для Юмирая это будет очень полезным опытом, что в принципе подтвердилось – за три года через его руки прошло больше десятка птенцов, и ни один из них не погиб, завершив преобразование и получив покровителя-тотем.
Последней строчкой шла приписка ровным красивым почерком:
«А затем в мою жизнь вошла одна небезызвестная тебе упрямая и строптивая совушка… А дальше ты и сама знаешь».
О да. Я знаю.
Прикрыв глаза, я на минуту прижала папку к себе и только тогда поняла, что улыбаюсь. Широко и радостно. Потому что рядом с таким мужчиной мне уже ничего не страшно.
– Пи-и-и… пи-пи-пи…
Что?
Ох ты ж господи! Маяк!
На осознание того, что пищит именно лекарский маяк и меня ждут внизу, потребовалось всего несколько мгновений. Торопливо поправив халат и косынку, спустя всего двадцать секунд я уже стояла в коридоре первого этажа и во все глаза смотрела, как в лазарет одного за другим заносят троих окровавленных мужчин человеческой расы.
– Виктория! За дело! – Прикрикнув и выведя меня из некоторого ступора, Добринд уже вовсю командовал сослуживцами тех, кому сегодня не посчастливилось. Кто-то заносил и устраивал пострадавших на кушетках (самого тяжелого сразу положили на операционный стол), кто-то скупо докладывал о том, с каким противником пришлось сегодня столкнуться, а представительный демон, судя по нашивкам – командир отряда, раздавал указания остальным незанятым и контролировал обстановку.
Кстати, не зря – совсем юный парнишка-маг, и так выглядевший не очень хорошо, вдруг пошатнулся и, если бы не демон, рухнул бы прямо к моим ногам.
– Истощение, – недовольно констатировал командир отряда и проворно переместил обморочного на свободную кушетку, зачем-то поманив пальцем и меня. – Вы магичка?
– Немного. Я практикант. – Не собираясь проявлять инициативу, потому что могла еще больше навредить по незнанию, я обернулась к целителю. – Добринд, у мага истощение, есть что-нибудь?
– Да, там… – Махнув рукой на стеллажи, занимающие всю дальнюю стену операционной, гном, моющий руки и надевающий стерильные перчатки, в то время как один из добровольных помощников срывал с первого пациента остатки одежды, прикрыл глаза и по памяти уточнил: – Третья полка сверху, зеленые круглые склянки. По капле на килограмм, разведи в стакане воды, и потом пусть его отправят наверх, отсыпаться, чтобы не мешал.
– Хорошо. – Я еще слушала и кивала, а ноги уже шли к указанной полке, глаза искали стакан и воду, а пальцы откручивали крышку.
И вот всего через пару минут насильно споив обморочному магу лекарство и с милой улыбкой попросив капитана позаботиться о товарище, я торопливо вернулась к гному, уже разложившему инструменты и начавшему осмотр.
Пациент, судя по бледному виду, потерял довольно много крови, а переломанные в кашу ноги не внушали оптимизма, как, впрочем, и вспоротые кожа и мышцы на руках, где в иных местах проглядывали кости. Но если руки можно было зашить и обложить биогелем, то ноги…
– Ампутация?
– Ампутация, – кивнул гном и недовольно поджал губы. – Будешь помогать останавливать кровь и контролировать ритм сердца. Приступим…
Операция длилась около двух часов: мы отрезали, чистили, сращивали и зашивали. Главным действующим лицом был несравненный дядько – он оперировал с такой виртуозной непосредственностью, что я могла лишь восхищенно вздыхать и четко выполнять его команды.
