— Ты погляди! — она чуть не выпрыгнула из толпы. — Вон они! Ну красавцы! Ну кобели!
— Кто? — удивилась Бруни.
— Черный полк Королевской гвардии. Оборотни!
Матушка, с тоской проводив взглядом облаченную в синее, удаляющуюся спину, приподнялась на цыпочки, чтобы лучше видеть.
Эти улыбок направо и налево не раздавали, шуточками с горожанками не перебрасывались. Ехали молча, плечом к плечу, смуглые, гибкие, с глазами убийц. Черные расшитые серебром мундиры подчеркивали природную грацию и силу поджарых тел. На них и смотреть-то казалось опасным, не то что преградить дорогу.
Бруни представила среди них Веслава — повзрослевшего, вытянувшегося, по-прежнему лохматого и опасного, как они. Такого, чтобы никто не смел обижать, бить, отбирать еду и… убивать близких.
О том, что родители Веся погибли от рук беснующейся толпы, Матушка узнала случайно. Однажды из чулана донеслись стоны: мальчик разговаривал во сне. Зашла, хотела разбудить, но… прислушалась и села рядом, затаив дыхание. Из вскриков и обрывков слов Бруни поняла, что клан проезжал маленький городок, полный ненависти к чужакам, и его жители спровоцировали ссору. А потом началось тотальное уничтожение. Слишком глубок был страх простых обывателей перед теми, кто видел изнанку мира звериными глазами. Она так и не разбудила мальчишку тогда, стыдясь подслушанной тайны. Смотрела, как текут слезы по его щекам, комкала передник, и казалось: сердце разорвется от чужой заново переживаемой боли.
Кортеж наконец проехал мимо. Приветственные вопли покатились по направлению к порту. Толпа расходилась, шумно обсуждая принца с принцессой, гвардейские стати и… Черный полк.
— Не жди от таких добра! — пробурчал семенящий рядом старичок. — Убийцы и разбойники они. Какими были, такими и останутся!
— С паршивого волка хоть шкуры кусок, — резонно заметил парнишка из компании мастеровых. — Пущай родине послужат, чем бродяжничать да воровать! Аркей наш их в кулаке всяко удержит!
— Молод он ишшо! — проворчал старичок и юркнул в ближайшую подворотню, желая оставить последнее слово за собой.
— Не знаю, будет ли с оборотней толк в армии, — сообщила Ванилла, — но смотрятся они здорово! Сто раз подумаешь, прежде чем ввязаться с такими в драку! Что-то живот подвело! Пойдем поужинаем, подруга?
Бруни любила ходить в другие трактиры. Чудно было сидеть за столиком, разговаривать со служками, выбирать блюда. Она ревниво оглядывала чужие занавески, украшения на стенах, одежду прислуги. С любопытством пробовала еду, приготовленную чужими руками. При этом посещала подобные заведения лишь в компании Ваниллы или Пипа, не стремясь в одиночестве гулять по городу. В родных стенах ей было уютнее. Ванилла же обожала новые места и знакомства и с удовольствием делилась с Матушкой каждым открытием. В этот раз она потащила ее в трактир, расположенный в Торговом районе, неподалеку от площади Толстяка Фро.
На улицах было шумно и весело, как в дни ежегодного Праздника Прибавления. Приподнятое настроение горожан, как оказалось, было вызвано щедростью короля, оплатившего из казны выпивку в городе в этот вечер, о чем, едва кортеж достиг порта, раскричались глашатаи на каждой площади.
— Напьемся? — предложила Ванилла, когда они пришли в трактир.
Она попыталась живописно разложить вокруг своего стула складки юбки, потом плюнула на это дело, отцепила от сумочки морковку и принялась грызть, в ожидании заказа поглядывая в окно.
Матушка, улыбнувшись, покачала головой. Родители учили ее оценивать качество напитка, а не количество.
— Две кружки пива, — попросила она девушку-служку.
— И мужиков к нам не подсаживать! — добавила Ванилла. — Мы желаем тихого семейного ужина!
Служка, кивнув, убежала на кухню и вмиг вернулась с янтарным напитком в запотевших кружках.
— Семейного? — переспросила Бруни.
— Ты ж мне как сестра! — тепло посмотрела на нее подруга. — У меня есть младшая сестрица Персиана и средняя — Матушка Бруни! А что, Матушка, пойдешь ко мне подружкой на свадьбу? — совершенно неожиданно закончила она.
Бруни подавилась первым — самым лучшим! — глотком пива. Вытаращила глаза.
— Что — уже?
— Что «уже»? — кажется, обиделась Ванилла. — Надо и о будущем думать. Годков мне немало, мужиков подходящих и того меньше. А шут — должность при дворе знатная. Вторая после короля, как ни крути!
— А Дрюня? — уточнила Матушка. — Жаждет?
— Чего? — опешила подруга.
— Семейных уз.
Ванилла пожала плечами.
— А разве это имеет значение?
