к наконечнику стрелы, висящему на шее, чаще, чем обычно.
Этот жест напомнил ему о Кристине, когда она прикасалась к медальону на ее шее, если нервничала. Кристина. Он задавался вопросом, что было между ней и Диего.
Раздался звук, и Марк оторвался от окна. Его слух был хорошо развит после стольких лет в охоте; он сомневался, что кто-то еще в Институте услышал этот звук, думал, что никто даже не проснется.
Это была одна нота, звук охотничьего рога Гвина: резкий и суровый, одинокий, как вой дикого ветра в горах.
Кровь застыла в жилах Марка. Это не было приветствием или даже призывом к охоте. Это был сигнал Гвина, он трубил так, когда искали дезертира. Это был сигнал о предательстве.
Джулиан выпрямился, пригладил свои спутанные кудри, проводя по ним руками, и повернул голову.
- Эмма, - сказал он. – Иди внутрь.
Эмма обернулась и шагнула обратно в Институт, только для того, чтобы взять Кортану, которую сама же повесила рядом с дверью. Она вышла на улицу и увидела, что конвой фейри спешился, лошади застыли в неестественных позах, будто были привязаны на месте. Их глаза были кроваво-красные, гривы обвиты алыми цветами.
Гвин подошел к подножию лестницы. У него было странное лицо, немного неземное: большие глаза, широкие скулы, брови, изогнутые в злой манере. Один глаз черный, а второй бледно-голубой.
Рядом с ним шествовал Иарлат, его желтые глаза не моргали. С другой стороны от Гвина шел Киран. Он был таким же красивым, каким запомнила Эмма, и от него по-прежнему веяло холодом. Его бледное лицо было суровым, словно вырезано из белого мрамора, его глаза, черны и серебряный, жутко блестели при дневном свете.
- Что происходит? – потребовала Эмма. - Что-то случилось?
Гвин взглянул на нее пренебрежительно.
- Это не твое дело, девчонка Карстаирс, - сказал он. - Этот вопрос касается Марка Блэкторна. И больше никого из вас.
Джулиан скрестил руки на груди.
- Все, что касается моего брата, касается и меня. Фактически, это касается каждого из нас.
Губы Кирана вытянулись в жесткую, прямую линию.
- Мы: Гвин и Киран из Дикой охоты, и Иарлат из Неблагого суда – здесь по вопросу справедливости. И вы должны привести своего брата.
Эмма двинулась, чтобы встать в центр верхней ступеньки, обнажила Кортану легким, быстрым движением, которое вызвало яркие искры в воздухе.
- Не говори ему, что делать, - сказала она. – Не здесь. Не в пределах Института, даже на его ступенях.
Гвин неожиданно громко расхохотался.
- Не будь дурой, девчонка Карстаирс, - сказал он. - Ни один Сумеречный охотник не сможет удержать трех фейри, даже вооруженный одним из таких Легендарных мечей.
- Я бы не стал недооценивать Эмму, - заметил Джулиан голосом, похожим на колючую проволоку. - Или найдете голову, лежащую на земле рядом с все еще дергающимся телом.
- А ты живописно выражаешься, паренек, - сказал Иарлат, повеселев.
- Я здесь, - сказал запыхавшийся голос позади них, и Эмма, прикрыла глаза, почувствовав, что страх сковал ее тело.
Марк.
Он выглядел так, будто в спешке накинул свитер, джинсы и сунул ноги в кроссовки. Его светлые волосы были растрепаны, он выглядел моложе, чем обычно, его глаза расширились от удивления.
- Но мое время еще не закончилось, - сказал Марк. Он говорил с Гвином, но смотрел на Кирана. Эмма не могла истолковать или описать выражение его лица, в котором, казалось, смешались и мольба, и боль, и радость. - Мы все еще пытаемся выяснить, что происходит. Мы почти у цели. Но крайний срок…
-
Марк выглядел изумленным.
- Но Киран…
- Марк Блэкторн, - сказал Иарлат. - Ты обвиняешься в раскрытии одного из секретов фейри Сумеречным охотникам, несмотря на то, что тебе категорически запретили это делать.
Марк отпустил дверь Института, и она закрылась за ним. Он сделал несколько шагов вперед и остановился рядом с Джулианом. Он сцепил руки за спиной, они дрожали.
- Я не знаю, что вы имеете в виду, - сказал он. - Я не говорил своей семье ничего запрещенного.
