– Ничему, – признался орк. – Такая ситуация ни в каких учебниках не описывалась.
– Ничему хорошему там и не научат, – поддержал вождя один из соратников.
Тот возражать не стал, хотя сам явно думал иначе. Однако среди степняков диплом военного факультета точно не считался престижной вещью, и приходилось соответствовать.
– Это потому, что ни один полководец до этого не попадал в подобную ситуацию, – поделился предположением я.
– Нас учили не только на примерах прошлых сражений, – возразил Хрымс. – Ещё показывали, как нужно анализировать ситуацию и выбирать лучший вариант. Или хотя бы не самый худший.
– И какой предлагаешь выбрать?
– Не знаю. Все одинаково плохие.
– А вот тут ты не прав, – возразил я ему.
– Считаешь иначе? Так расскажи.
– Я, конечно, простой северный князь и, в отличие от оркских вождей, академиев не заканчивал…
Сделал паузу, осмотрелся вокруг и продолжил:
– Но считаю, что нужно наносить удар прямо.
– Почему?
– Есть несколько причин, во-первых, одно преимущество совершенно очевидно. Это направление ближе к основной цели. Если удастся прорваться там, то практически сразу окажемся в орочьих степях, а во всех остальных случаях до них придётся ещё добираться.
– Понятно, – согласился Хрымс. – Плюс слабый и имеет значение лишь при отсутствии других. Что ещё?
– Во-вторых, эффект неожиданности, – продолжил я.
– Ударить туда, где нас больше всего ждут? Интересное у тебя понимание неожиданности.
– А она бывает очень разной. Ждут неспешно отступающую, уверенную в своих силах, ничего не подозревающую о засаде орду орков. На такую очень заманчиво напасть из засады. Только кроме неожиданного нападения бывает ещё и неожиданная оборона. То есть даже если мы пойдём, как шли, и в нужный момент ответим на ожидаемый удар из засады, это будет для противника неприятным сюрпризом. А ведь можно ударить и самим. Чуть раньше, когда враг только замахнулся и наиболее уязвим.
На этот раз гениального плана не получилось. Вообще-то, по мнению орков, негениальных планов не бывает. В этом смысле они от северных варваров мало отличаются. Но Хрымс думал иначе. Образование портит человека (или орка, не суть). Будь он каким-нибудь гуманитарием – ладно, так ведь военный факультет закончил, а там вроде бы чему-то учат. Правда, я и сам сильно сомневался в гениальности плана, однако у нас имелись свои козыри, которые я озвучил:
– Кроме неожиданности на нашей стороне будет ещё один весьма важный фактор.
– Какой? – спросил вождь.
– Наличие у противника большого количества магов.
– Оригинально! – усмехнулся он. – Нас на военном факультете такому точно не учили. Находить плюсы даже в самых больших минусах – это к философии.
– У вас что, и такой факультет был? – приподнял бровь я.
– Нет, – успокоил он, – орки такой ерундой не занимаются.
– Тогда рад, что смогу расширить твой кругозор и образование.
– Я тебя внимательно слушаю.
– У врага большое количество магов, – начал я. – Во всяком случае, больше, чем обычно бывает с армией.
– Это мы прекрасно знаем. Когда пошли войной на человеческое королевство, сильно рассчитывали на отсутствие большей части магов. Да и сейчас, не будь их, попытались бы прорваться. Без магов шансы вполне реальные, а если бросить часть добычи, то вообще неплохие.
– Вот именно, – согласился я. – Мы это знаем, противник тоже это знает, даже лучше нас. И очень на это рассчитывает. В чём и заключается его главная слабость.
– Да? – удивился Хрымс. – Пока я её не вижу, в отличие от силы.
Зато среди слушателей был кое-кто, сразу понявший, куда я клоню.
– Справлюсь, – ответила Анжа на незаданный вопрос.
– С чем? – не понял Хрымс.
– Убью самых сильных магов, – пожала плечами хвостатая, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся.
Это и было моей главной мыслью. Если лишить врага силы, на которую тот изначально рассчитывает, подобное заметно, а то и катастрофически спутает его планы. И даже если чисто военная сила всё равно будет выше, чем у орков, её может не хватить.
