Он приземлился вертикально, упав на скалистый выступ в глубине скважины. Системы были повреждены, а броня протерлась и помялась. Далек оказался в километрах от поверхности, в глубине скважины, которая почти доходила до расплавленного ядра планеты. Ему было не спастись, но далек не знал слова «отчаяние». Он думал лишь о победе и завершении миссии далеков на Галактоне.
– Ядро планеты будет заряжено, – сказал далек.
Его скрипучий голос прокатился эхом во тьме.
– Враждебные существа будут уничтожены, а миссия далеков выполнена.
Тьму озарил еще один свет – красное свечение заряжающейся пушки далека. Сверкающий луч энергии направился вниз, к самому сердцу Галактона. Дно скважины расплавилось, и выстрел проник в ядро планеты. Расплавленные камни устремились ввысь вместе с извержением, высвобождая энергию.
– Уничтожить! Я погибну, но далеки воцарятся!
Командир далеков безмолвно наблюдал за тем, как огромный сканер главной комнаты управления показывал взрывы и разрушение планеты.
– Выпущена волна энергии, – доложил далек. – Ядро планеты заряжено.
– Данные говорят об использовании в глубинах планеты оружия далеков. Сигнатура системы оружия совпадает с профилем лидера штурмового отряда дельта.
– Приготовиться к сбору топлива из нового источника, – приказал командир. – Планета Галактон разрушена. Враждебная инопланетная форма жизни уничтожена. Сообщить седьмой флотилии далеков, что им доступно топливо для захвата всех планет этого сектора.
Командир далеков повернулся к остальным. Его купол обрамлял огненный взрыв, транслирующийся на экран позади.
– Далеки победили. Далеки будут править вечно. Далеки – захватчики и истребители!
Голоса остальных далеков в комнате управления слились в боевом кличе.
– Далеки – захватчики и истребители. Далеки – захватчики и истребители! ДАЛЕКИ – ЗАХВАТЧИКИ И ИСТРЕБИТЕЛИ!!
Марка качества
Дорогая мама,
знаю, знаю, я никогда не пишу письма! Но этот случай показался мне подходящим. Я расскажу.
Мы были в ТАРДИС, и Доктор заявил, что у него появилась гениальная идея. Я думала, мы займемся чем-то веселым – отправимся на масленицу или же посетим планету, где все сделано из мороженого. Но ты даже не угадаешь, что задумал Доктор. Он решил коллекционировать марки! Ну что за скука? Помнишь паренька из моего класса в школе на улице Джерико, которого родители заставляли носить рубашку с галстуком? Он коллекционировал марки. Кажется, его звали Фредди. Как-то так.
В любом случае, от Доктора я такого не ожидала. Его способ коллекционирования, конечно же, был необычен. Многие люди, как Фредди (или Френки?), целыми днями склонялись над альбомами и заказывали по почте бумажные пакетики с марками «Дикие цветы США по пять центов». Что же задумал Доктор? Он решил вернуться в прошлое и заполучить первую свежеотпечатанную марку на свете!
Потому мы и здесь. Самая первая почтовая марка – «Черный пенни» (даже я о ней слышала) – была выпущена в мае 1840 года. Ты знала, что раньше пересылку писем оплачивали получатели? А если им было нечем заплатить, письмо им не отдавали. Представь, каково смотреть вслед уходящему почтальону, в сумке которого лежит приглашение на вечеринку или платежный чек, лишь потому, что у тебя с собой нет денег!
К тому же чем дальше было отправлено письмо, тем дороже стоила его пересылка. Открытка от кузины Мо из Пик-Дистрикт обошлась бы тебе в кругленькую сумму. Некий Роуленд Хилл счел такую ситуацию несправедливой. Он предложил установить одинаковую цену на всю почту и обязал оплачивать не получение, а отправку письма. Гениальная идея. Та-да! Вот и появились марки.
Мы прибыли в Бат, где находилась типография. То есть
Мы зашли внутрь – ты хоть раз видела, чтобы Доктор уходил, увидев паникующих людей? Его уши навострились, как у пса, услыхавшего свист! Первым же делом мы увидели пару ботинок, которые высовывались из бочки с чернилами. В ботинках были ноги, а ногами заканчивалось тело. Мы достали беднягу из бочки, в процессе испачкавшись в чернилах, но он уже погиб. Утонул. Ужасно.
Мы стояли посреди помещения и думали, что делать дальше. С нас стекали чернила, словно мы только что нашли нефть. Не знаю, говорила ли я, но все склонны подозревать людей, обнаруженных рядом с трупом. Не успели мы сказать: «Раксакорикофаллапаториус», как в помещение вошли люди. Я думала, они позовут полицию (была ли полиция в 1840 году? Надо спросить Доктора) или хотя бы удивятся. Но они начали приближаться к нам, вытянув руки подобно живым мертвецам (а я много зомби успела повидать). Почти все они были одеты в заляпанные чернилами викторианские костюмы, и я решила, что эти люди причастны к смерти того бедняги.
Внезапно я почувствовала скользкую чернильную руку Доктора в своей руке, и он потащил меня подальше от людей. Мы побежали – конечно же, не к выходу из здания, а к другой двери, – и оказались в мастерской. В ней находились десять-одиннадцать печатных станков – здоровенных машин из дерева и
