проникнуть на объект. И нас обещают так же провести.
– Это невозможно, – покачал головой замначоперотд. – Объект усиленно охраняется, крепкие стены, двойные ворота… Любой доступ туда кого угодно, даже работающих на нём ювелиров, осуществляется под неусыпным контролем охраны. Даже в свои кабинеты они не проходят поодиночке – обязательно в сопровождении караульного.
– Обед? В туалет они как ходят?
– Нажатием кнопки вызывается сотрудник, который и провожает конкретного желающего в туалет. На обед он же провожает всех в столовую. И точно таким же образом – назад, на рабочие места.
– Сколько всего специалистов?
Фомин призадумался, искоса посмотрел на собеседника. Решился.
– Десять человек. Три кабинета, где они работают.
– Как доставляются к ним ценности?
– Все кабинеты выходят в один коридор. Ответственный специалист, который работает в центральном хранилище, отбирает объекты для исследования, помещает их в специальный металлический ящик и, в присутствии охранника, запирает его своим ключом. Далее вызывается вооружённый курьер, который и доставляет запертый ящик в конкретный кабинет, где его – уже своим ключом – вскрывает старший по данному кабинету. Разумеется, всё это фиксируется в специальном журнале. После изучения, объект исследования, вместе с актом экспертизы, убирается в специальный матерчатый, прошитый проволокой, мешок, который опечатывается личной печатью ювелира, производившего исследование. И обратным порядком доставляется в хранилище.
– То есть охрана практически всегда контролирует любое перемещение кого бы то ни было по дому?
– И по всей территории объекта.
– Сколько всего охранников?
– Десять человек солдат, старшина – командир отделения – и дежурный офицер, который отвечает за объект. Когда приезжают ювелиры, прибавляется ещё шестеро – водитель автобуса и пятеро сотрудников, которые отвечают за безопасность специалистов в пути.
Гальченко прищурился.
– Это одни и те же люди?
– Водители и охрана периодически меняются. Охрану объекта несут солдаты из отдельной роты внутренних войск. Они специально прибыли сюда на период проведения операции. Сопровождают автобус военнослужащие комендантской роты. Оттуда же и водитель. Да и сам автобус…
– Как происходит смена караула?
– Ежедневно в восемь часов утра. Машина привозит дежурную смену, офицер называет пароль, дежурный по объекту докладывает по телефону в город. И только после подтверждения пароля дежурным по горотделу МГБ охрана открывает ворота.
Гальченко возбуждённо приподнялся с места и зашагал по помещению. Фомин с интересом следил за ним, недоумевая, – какая такая муха укусила собеседника? Внезапно Проводник остановился и улыбнулся.
– Вот оно, значит, как… Угу! Кстати, а обещанные документы по всем этим жуликам вы принесли?
– Ну, тут не так много… Но кое-что накопать нам всё же удалось!
– Давайте!
Проводник принял из рук замначальника папку и опустился на место.
– Фонарик у вас есть?
Щелкнул выключатель, и желтоватый круг света лег на листы бумаги.
– Так… И что же у нас тут такое есть… Бакинский… Ну, с ним-то мне всё и так ясно. А это у нас кто? Красавец? Так…
Зашуршали переворачиваемые листы.
– А это тут кто такой? – Гальченко перевернул фотографию. – Колпачный Павел Семёнович, кличка «Копчёный». Вот как он, оказывается, раньше выглядел! И впрямь – Копчёный!
– Он из Узбекистана.
– Ну-ну… там, стало быть, и потемнел в своё время…
Гальченко закрыл папку и протянул её Фомину.
– Вот что я вам скажу… Вы, пожалуй, достаньте-ка блокнот да и запишите всё, что я вам сейчас буду говорить, самым тщательным образом. Мы тут ни в какой мелочи промашки допустить не можем! Второй попытки не будет!
– Но… может быть, есть смысл усилить охрану? Мы можем скрытно подвести к объекту взвод солдат и…
– И операция будет перенесена – только и всего. А вот меня, при таком раскладе, вы имеете шанс никогда больше не увидеть.
– Почему?
