Для начала врезали начальнику милиции – почему по улицам разгуливают беглые зеки? Да ещё с оружием!
Досталось и начальнику горуправления МГБ – отчего вы не реагируете на своевременные сообщения своих сотрудников? И как вообще могла возникнуть подобная ситуация?
Понятное дело, что всем сразу было в ультимативной форме предложено написать подробные рапорты, в которых указать… отчитаться… и так далее, в том же духе и тому подобное…
Но в этот раз Москва отреагировала неожиданно быстро (что, помимо прочего, свидетельствовало о том, что кое-какие глаза и уши у них тут имеются и помимо официальных). Ответный кирпич прилетел буквально в тот же день и больно стукнул по чьим-то рукам. Да и по голове, чего уж греха таить… Оба полковника убрались восвояси в кратчайший срок, так и не получив ожидаемых рапортов. Правда, выговор начальник милиции всё-таки получил. И нельзя сказать, что он его совсем уж не заслужил. Ежели по совокупности – так и на строгач вполне тянуло… А вот городской отдел МГБ вышел сухим из воды. Относительно сухим, разумеется, – кое-какое ворчание последовало и в их адрес. Что до сержанта-правдоискателя, то Довалеев отделался относительно легко – его перевели на службу в Мурманскую область.
Неизвестно, что было сказано начальнику областного управления МГБ, но он внезапно утратил (официально, по крайней мере) всякий интерес к тому, что происходило в городе.
7
– Никита Большой? – почесал небритую щеку подполковник Фомин. – Что-то я про него слышал… Нет, точно не скажу!
– Жаль… – поджал губу Гальченко. – Нам бы очень не помешали сведения о том, что это за деятель такой? Кто за ним стоит?
– Увы… – развёл руками замначальника городского отдела МГБ. – Мы тоже не всезнающи!
– Да к вам-то какие претензии? Где эта банда квартирует – я знаю. И надавать им по шее мы вполне способны. Но вот чей ещё хвост при этом прищемим – хотелось бы знать заранее!
– Обождите, я в уголовном розыске поинтересуюсь…
– Время! Дмитрий Иванович, время! По всем понятиям не могу я долго с ответкой тянуть – потеря авторитета! Мол, слился, затих… таких нерешительных не уважают!
Фомин только руками развёл.
– Ну, что я вам на это ответить могу?
– Не в этом дело… У бандитов очень хорошо налажен сбор информации. Абсолютно очевидно, они имеют доступ к каналам связи – это точно!
– Вы уверены? – нахмурился эмгэбэшник.
– Я поговорил тут с некоторыми… Они знают, когда приходят на станцию поезда и какие в них перевозят грузы. В курсе перемещений воинских частей и даже отдельных групп военнослужащих. Меня особо предупреждали о том, чтобы я не проводил никаких акций в определённых районах.
– В каких?
– Вот список, – протянул записку Гальченко. – Я обобщил сведения, которые получил, разговаривая с различными ворами. И ещё – они ухитрились как-то разыскать и доставить сюда человека, который знает меня лично!
– И? – встревожился подполковник. – И что теперь? Прекращать операцию?
– Нет… – усмехнулся московский гость. – Я смог использовать его появление в своих интересах – теперь никто не сомневается в том, что перед ними реальный вор. Причём с дореволюционным стажем! А таких тут мало. Можно сказать, вообще почти нет. Тут промелькнула одна кличка… «Старый». Вы ничего о нём не знаете?
– Не слыхал. Но справки наведу.
– А заодно поинтересуйтесь, как в руки воров могла попасть информация о том, что некоего Франта ещё в 1935 году передали из ачинского СИЗО в горотдел НКВД? Да не просто так, а по указанию начальника НКВД Северо-Западного края Каруцкого! Сильно сомневаюсь, что об этом писали в газетах… Где-то у вас дыра – и неслабая!
– Посмотрела я на этот домик… – Марина пододвинула к себе лист бумаги и несколькими росчерками изобразила расположение объекта. – Обычный городской дом… ничего особенного.
– На часах есть кто-нибудь? – Математик с интересом разглядывал чертёж.
– Это ж не воинская часть… Нет, все внутри сидят. Иногда выходит хозяин дома – на рынок или в магазин. Сами бандиты днём на улице не показываются. Если нужно куда-то выйти – только через сад, там калиточка есть. И то лишь вечером или ночью.
