Рубец точно соответствовал. Когда я его увидел у лавки, чуть не вскрикнул. Видел я его впервые в жизни, но он совпадал, как два зерна пшеницы, с увиденным мною образом у Лукерьи.
Я отправился к Ивану Крякутному. Когда я сообщил ему новость, купец аж крякнул.
– От же сволочь, мы же дела с ним общие имели. Потом он в гору пошел, разошлись наши пути-дорожки.
Иван замолчал, задумался.
– Что делать собираешься, Иване?
– О том и думаю. Наказать злыдня надо. К князю на суд не пойду – видаков нет. Наказать по «Правде» не смогу, но и оставить злодейство безнаказанным тоже негоже. Что посоветуешь?
– Твое дело, Иван. Хочешь – морду набей, хочешь – убей в темном переулке.
– Ха, морду набить – не годится; он чуть жену мою калекой не сделал, а ты – морду набить. Надо наказать, причем так, чтобы знал, за что наказание, и желательно, чтобы князю пожаловаться не смог.
– Это как же?
– Не знаю пока.
– Дом спалить?
– Неплохо, так денег полно – вскоре новый отстроит, да и знать не будет, за что. К тому же сам понимаешь – дома вокруг деревянные, не приведи Господь – весь город полыхнет.
– Твоя правда, Иван.
– Надо подумать. Месть – блюдо холодное, горячиться не стоит.
Глаза Ивана зажглись мстительным блеском, и я понял, что пока он не отомстит – не успокоится.
– Ладно, думай пока, Иван. Придумаешь чего – скажи, вместе решим.
Два дня Иван не появлялся, на третий день заявился сияющий.
– Придумал! – с порога заявил он.
– Ты сядь, Иване, обмозгуем, чего удумал.
– Для начала разорить хочу.
«Ну, в принципе это не ново», – подумал я.
– Не поможешь ли? Рубец судно собрал с пушниной, вложился крепко – чуть ли не все свободные деньги.
Чувствовалось, что Иван попусту дни не тратил, собирая сведения о злодее.
– Так вот, утопить хочу суденышко его вместе со всем товаром для начала, помощи твоей прошу. Положиться боле не на кого – слуги не проверены, да и языкаты. Возьмешься ли?
– Судно с товаром утопить – невелика задача, только люди не пострадали бы. Матросы, приказчики – они-то не виноваты.
– Придумай что. Ты же башковитый. За то деньги немалые плочены будут.
– Ладно, – сдался я. – Сообщи только, когда суденышко выходить из Нижнего будет, да покажи его, чтобы ошибки не было.
– Это хоть сейчас – оно у причала стоит.
Мы отправились в порт. Двухмачтовый речной ушкуй стоял у стенки. Матросы были на судне.
– Сегодня закончили погрузку, завтра с утречка выходить будут, – прошептал в ухо купец.
– Заметано. Пусть уходят – дальше мое дело. Встретимся после.
Обрадованный Иван отправился домой.
Как же отправить посудину на дно – причем так, чтобы люди не пострадали? Можно пробить топором борт, но стук топора услышат и всполошатся, тем более что пробоина должна быть велика, и сомнительно, что мне позволят беспрепятственно махать топором. Надо, чтобы выглядело натурально – вроде несчастного случая. А что может быть лучше бревна-топляка? Полузатопленное, не всегда видное, при ударе в подводную часть – пробоина внушительная, редко какое судно останется после столкновения на плаву. Ежели сделать крушение недалеко от берега, так и совсем хорошо: и судно затонет, и люди спастись успеют. Наверное, так и поступлю.
Я нашел в сарае маленький топор, наточил. После завтрака утречком отправился на пристань. Интересующее меня судно уже ушло. Скатертью дорога.
Я оседлал коня и выехал из города, поскакал по берегу. Вот и оно, недалеко ушло. Конечно, встречное течение и отсутствие ветра сыграли свою роль – команда работала веслами. Меха – груз объемный, но легкий – корпус судна высоко сидел в воде.
Я прикинул, сколько они пройдут по реке до вечера, и помчался вперед. Угадать бы с местом стоянки. Торговые суда на ночевку останавливались обычно в знакомых местах, где был удобный подход, небольшая полянка для костра, деревья поблизости для очага и вдали от селений. Не любили торговцы чужих глаз – либо грабить попытаются, либо разбойников наведут. Места стоянки угадывались сразу – по выжженной кострами земле, следами от носа
