если сунуть его ему под нос. Тем более что она пару раз ощутила от блакорийца запах алкоголя и потому занесла его в список не заслуживающих доверия придворных.
– Я все-таки найду кого-нибудь перепроверить, – настойчиво произнесла Ангелина. – Если ты не против.
– Все это так странно, Ани, – вдруг пожаловалась королева. – То, что ты спрашиваешь моего разрешения, то, что я решаю, как тебе быть. Странно. И неправильно.
Она хотела еще что-то сказать, но запнулась и осторожно глянула на старшую сестру. Словно спрашивая: ты ведь не обижена на меня? Ты все равно со мной, Ани? Я не хотела этого, прости меня, пожалуйста. Я очень переживаю, что ты могла затаить обиду.
– Тебе некуда деваться, Васюш, – строго сказала первая Рудлог. Разговор назревал с момента встречи, и хорошо, что случился сейчас, а не позже. И что вообще случился. – Корона выбрала тебя, поэтому срочно избавляйтесь от чувства вины, ваше величество. Трон твой. Это неизменно. Возможно, – добавила она успокаивающе, – мне приготовлена совсем другая судьба. Дослужусь до министра иностранных дел, подсижу Кинкевича…
Вася неуверенно улыбнулась, тряхнула своими кудряшками.
– Сейчас подготовлю указ о переводе тебя в МИД, – пообещала она уже весело. Оглядела кабинет, бросила взгляд на часы – до обеда еще была уйма времени. – Кстати, Ани, – она помрачнела. – О замужестве. Мне звонил Луциус. Просил дать ответ по поводу вашей помолвки с Кембритчем. Ты ведь не выйдешь за него?
– А стране разве это не нужно? – шутливо полюбопытствовала Ангелина. Она и забыла – действительно, на следующий день после ее возвращения секретарь сообщила о просьбе жениха о встрече. Ани потом то ли замоталась с делами, то ли ей это оказалось совершенно не важно – но она так об этом и не вспомнила. А впереди свадьба Пол, и герцог обязательно будет среди гостей. И по статусу он обязан ее сопровождать. Нужно решить этот вопрос.
– Укрепить связи с соседями никогда не лишнее, ты же знаешь, – Вася не улыбнулась, нервно постучала пальцами по столу, поколебалась. – Но, видят боги, я бы не хотела его в мужья никому из моих сестер. Он, безусловно, много сделал для Рудлога, но мне он кажется лишенным вообще каких-либо моральных принципов. Хотя Мариан к нему более снисходителен.
Ани помолчала – мысль зацепилась за какое-то слово в речи сестры. Что-то ее насторожило.
– Ты знаешь, он ведь пытался защитить меня, когда Нории… дракон летел за мной, Вась, – проговорила она медленно, все еще проматывая слова королевы в голове. – Это достойно уважения. Я знаю о его роли в поисках нашей семьи, он ответил мне на все вопросы, и я осталась удовлетворена. Конечно, есть и неприятные моменты, но я не склонна драматизировать его род занятий.
– Вопрос не в роде занятий, Ани, – произнесла Василина настойчиво.
Ангелина кивнула рассеянно, пытаясь поймать ускользающую мысль.
– Что значит «не хотела бы его в мужья никому из сестер»? – спросила она, поняв наконец, что ее насторожило. – У него еще на кого-то планы?
Василина тяжело вздохнула и посмотрела сестре в глаза.
– Тебе нужно поговорить с Мариной, – сказала она. – Обязательно. Все куда сложнее и неприятнее, чем ты думаешь, Ани.
– Они встречаются? – суховато поинтересовалась старшая Рудлог.
– Не думаю, – ответила Василина печально.
– Расскажи, Васюш.
– Я обещала, Ани.
– Расскажи, что можешь. Ты же знаешь Марину. Упрется, разозлится, и слова из нее не вытянешь. А я должна понимать, с чем имею дело. И чего ждать.
Королева размышляла, глядя в окно, и Ани терпеливо ждала. И дождалась – Василина заговорила-таки. Стараясь сдерживаться, но получалось плохо: возмущение очевидно проскальзывало в ее тоне, в жестах, в сжатых губах. Говорила о выходках виконта, позорящих имя невесты, о его поведении на посольской встрече – пусть это было частью задания по раскрытию заговора, но он перешагнул грань. О том, как Марина дала умирающему виконту кровь, о чем королева узнала не от сестры – от Тандаджи. О том, как Василина застала их в Марининых покоях – после того как Кембритч уже просил прощения за свое поведение. Разве можно ему верить? Рассказывала о газетных публикациях после Серебряного бала, затрагивающих имя третьей принцессы. О том, какой достойный человек барон фон Съедентент и как бы она хотела, чтобы именно с ним Марина нашла свое счастье. О том, что дала почитать ей дело виконта – но вряд ли это принесло результат.
– Все бесполезно, – заметила Ани, когда сестра закончила. – Марина, пока не набьет своих шишек, будет глуха к доводам разума. Но я сделаю все, что могу. Обещаю.
– Она нас возненавидит, Ани.
– Это уж точно, Вась.
После разговора с сестрой Ангелина не сразу пошла к себе в кабинет. Она заглянула к Мариану, потом к Тандаджи, задала один и тот же вопрос – что они думают по поводу Люка Кембритча. Выслушала мнения, не столь эмоциональные, как у королевы, скорее профессиональные, и в глубоких раздумьях отправилась к себе.
