Теперь Сновид не верил своей удаче. Неужели он сможет добыть легендарный оберег?
– А чего этот шам в Зоне сидит? Они же, говорят, всех чураются.
– Да, верно. Но Жабо – особый случай… Короче, он перед своими провинился чем-то и сбежал. Темная, в общем, история. Да и какое тебе дело до него? Тебе же амулет нужен, верно?
– Верно. А чего ж ты раньше молчал, что у шама амулет есть?
– Я не молчал, а наводил справки. К тому же, ты ведь меня не просил помочь, верно?
– Верно, – согласился Павел. Действительно, как же он не сообразил обратиться к Ермилу? Такого ушлого человека еще поискать надо.
– Правда, этот оберег дорого стоит.
– Сколько? – с придыханием спросил Сновид. Радость моментально сменилась унынием. Денег у них никогда не водилось, даром что семья Правителя. Корней был бессребреником и детей так же воспитывал. Мол, нет от денег счастья, одни искушения.
– Да ты не огорчайся раньше времени, – с великодушием произнес Маркитант. – Деньги я тебе дам – есть у меня в заначке.
– А как же я верну?
– Разбогатеешь – вернешь. Мы же с тобой, считай, родственники. Альбину я очень любил. Эх… – Ермил замолчал. – Можешь считать, что я в память о ней тебе помогаю, как брату.
Павел ответил не сразу, после паузы.
– …Спасибо.
Комок вдруг в горле встал… Хороший все-таки Ермил мужик. Пусть и бывший маркитант.
– Пожалуйста, – сказал Ермил. – Так что, когда пойдем?
– А что, уже можно?
Маркитант негромко рассмеялся.
– Конечно, можно. Жабо там весь день торчит, до самой темноты. Ты сходи к нему, договорись заранее. А завтра я тебе деньги принесу, и купишь свой оберег. – Он засунул руку в карман кафтана и вытащил оттуда крупную золотую монету. – Вот, отдашь шаму задаток. Только сразу не отдавай, поторгуйся, по цене сговорись.
Павел взял монету и с любопытством покрутил в пальцах, рассматривая. На одной стороне монеты был изображен какой-то мужик с жидкой бородкой и в странной круглой шапке. А еще мужик почему-то щурился.
– Не сомневайся, настоящее золото.
Сновид помялся. Он никогда в жизни ничего не покупал. И торговаться не умел вовсе.
– А ты это, со мной сходить не хочешь? Ты ж этого Жабо знаешь.
– Я бы сходил, да не могу. Мне в Мертвую Зону путь закрыт, охранники не пустят. Знаешь, маркитанты на меня до сих пор зубы точат, считают предателем. – Ермил помолчал. – Но до ограды я тебя доведу, мне так спокойней будет.
– Спасибо.
– Не за что. Но обратно ты уж как-нибудь сам. Не маленький, чай. По рядам долго не ходи, глазами не лупай. Отдай шаму задаток и возвращайся. Тебе же скоро в караул заступать, так?
Павел посмотрел на небо.
– Да нет, еще не очень скоро, – произнес бодро. – Успею.
Внутри у него все пело. Неужели уже завтра он добудет «шамий амулет»? И тогда… Как там сказала сегодня Рузанна: «Тогда видно будет»? Интересно, на что она намекала? Или обещала?
Есть все же что-то в этих девчонках. Загадка природы, не иначе…
Сновид и Ермил почти дошли до западных ворот кремля, расположенных у Софийского собора, и тут заметили Фаину, жену Изота. Она нервно прохаживалась взад-вперед, что-то бормоча под нос.
– Ты чего здесь делаешь, Фаина? – окликнул ее Маркитант. Фаина остановилась, потом суетливо приблизилась к мужчинам. На лице – беспокойство и тревога.
– Да вот, это самое, – заговорила скомкано и нервно. – Ты ж, Ермил, знаешь, что случилось у меня. Изот-то у нас…
– Да, знаю. Беда, конечно. Но, дай бог, поправится.
– Вот и подумала… Подумала и пришла в собор помолиться. А тут… – Она махнула рукой.
– Чего?
– Да непотребство тут сплошное. Ни икон, ничего… И засрано почти доверху этими мохначами. Как тут молиться?
– Ну, во-первых, не доверху, это ты загнула. Мы тут убираться начали уже, скоро порядок наведем. Но вообще-то… – Ермил усмехнулся. – А чего ты хотела? Какие иконы, если здесь двести лет человеческая нога не ступала? Молись пока так, без церкви.
