тем более не присягали на верность. Нужно? Пусть ищет сама. А у меня сейчас одно желание: вернуться домой и поскорее забыть обо всей этой авантюре как о страшном сне.
– Так вас, господин изголодавшийся, здесь никто не держит, – равнодушно бросил Сагер, вновь отворачиваясь от костра. – Можете идти хоть сейчас, только далеко ли вы один уйдете?
Гном уставился злым взглядом в спину молодого ученого, затем возмущенно фыркнул и, отставив недоеденную кашу в сторону, растянулся на своей постилке. Несколько минут ворочался, что-то бормоча о влюбленных дураках, не видящих дальше своего носа, затем замолк, и над лагерем разнесся его бодрый храп.
В отличие от него и остальных своих товарищей Дворкин долго не ложился, занимаясь перебором своей небольшой коллекции магических кристаллов с заключенными в них насекомыми, что успел поймать за пару последних дней. Некоторые экземпляры были довольно интересны, а парочку он вообще не мог отнести ни к одному из известных ему видов. Тавикус вздохнул и, покатав кристаллы в ладони, высыпал их обратно в мешок. Еще недавно он прыгал бы от радости, найдя новый вид, которому бы с полным правом мог бы присвоить придуманное лично им название, однако сейчас его душу охватило странное безразличие, а кристаллы с образцами казались глупыми безделушками.
– Не спите, профессор? – тихим голосом поинтересовался Гувер, приподнимаясь на локте.
– Да как-то сон не идет, – ответил Дворкин, снимая перемотанные на переносице грязной тряпкой очки, складывая их дужки и убирая в карман. – Не знаю, капитан, не могу уснуть, и все, всякая дурь в голову лезет.
Он зажмурил глаза и помассировал пальцами виски.
– Нет, все же не создан я для походной жизни, вся эта грязь, постоянная мошкара, убийства. Лучше бы уж сидел в своей библиотеке, тем более как раз собрался работать над новым атласом. – Он нервно махнул рукой, отгоняя особо настырного комара, и, тяжело вздохнув, добавил: – Да и бедняга Дайк был бы жив.
– Погодите его хоронить, профессор, ваш слуга парень бойкий, может, еще и объявится.
– Хотелось бы в это верить, полковник, но, к большому сожалению, я реально смотрю на происходящее. – Тавикус снова вздохнул. – Ладно, попробую уснуть.
– А вот это правильно. – Гувер вновь растянулся на земле, закинув руки за голову. – День завтра будет долгим, так что нужно хорошенько выспаться.
Он замолчал, закрыл глаза, а перед внутренним взором всплыл образ жены. Его Улана стояла около небольшой ажурной оградки, окружающей городской пруд, счастливо смеялась и кидала куски хлеба плавающим в нем уткам. Кажется, это было в первое их свидание, ему тогда едва исполнилось двадцать пять, а ей было всего девятнадцать. Счастливые времена. Молодость. Увидит ли он ее еще раз, сможет ли вновь обнять за плечи, уткнуться в теплую копну ее кудрей? Он тяжело вздохнул и повернулся на бок. Впереди была долгая дорога в никуда и сплошная неизвестность, а он так и не смог понять, кто для них эльфы – друзья или все же враги? А если последнее, то что они задумали и для чего взяли с собой? И что вообще с этим делать, как повлиять на ситуацию?
Полковник грустно усмехнулся своим мыслям, поерзал на лежанке, приминая предплечьем траву, а уже через мгновение крепко спал, откинув прочь все сомнения прошедшего дня, оставив их дню грядущему.
«Пусть дорога пыльною лентою вьется…», нет, лучше: «На дальней станции сойду, трава по пояс…» или скорее: «Поле, русское поле…». Блин, за две недели нашего путешествия я, кажется, мысленно, а когда и мурлыкая себе под нос, перепел все песни, которые знал. А чем еще заняться во время монотонного пути, когда пыльная лента проселочной дороги то бежит средь пасторальных лугов, то ныряет в гущу леса, а затем неожиданно прыгает каменным изгибом моста через очередную речушку, больше похожую на ручей-переросток. Порой я даже забывал, что нахожусь в другом мире, настолько все вокруг напоминало мне пейзажи родной среднерусской равнины, местами покрытой смешанными лесами, даже до боли знакомые березки (или деревья, очень на них похожие) попадались. Правда, стоило мне скосить глаза и посмотреть на идущую рядом со мной «новорожденную» темную эльфийку, как это чувство несколько притуплялось. А вообще наше путешествие больше всего было похоже на какой-нибудь турпоход, не хватало только вечерних посиделок у костра с бородатыми анекдотами, выпивкой и песнями под гитару. Хотя стоп, вру, посиделки как раз были, а песни заменяли мои воспоминания о житие- бытие, как в этом мире, так и в нашем родном. Гая просто заслушивалась этими историями, словно маленькая девочка волшебными сказками, а потом полночи донимала меня вопросами, что да как, и почему. Сперва это меня даже забавляло, но вскоре начало доставать, так что приходилось хватать ее в охапку и тащить к расстеленным на земле одеялам, дабы активно «убаюкать». Прямо не путешествие незнамо куда и зачем в опасные земли, а какой-то медовый месяц. К тому же моя (уже твердо это могу сказать – моя) эльфийка просто светилась от счастья и была нежной, послушной и вообще лапочкой. Вот только добывать дичь ее просить не стоило, ибо первый же кролик, подбитый ее файерболом, был слишком пережарен, причем местами до обугленного состояния. В связи с этим не особо удачным опытом снабжение нас мясом я взял исключительно на себя, оставив ей готовку и собирание различных трав и ягод в дополнение к нашему столу, благо в данном вопросе моя спутница хоть как-то, но разбиралась. К счастью, охотой и собирательством заниматься часто не пришлось, ибо на нашем пути то и дело попадались небольшие караваны торговцев или просто деревенских жителей, кои за небольшие, по
